Дурная кровь

Слоан видела множество тел, множество мест преступлений, но после смерти Аарона, жертвы были для неё не просто числами. Я приобняла её, и мы поднялись по лестнице. Мы прошли мимо Лии, прижимавшейся спиной к телу Майкла.

Когда мы со Слоан направлялись на свежий воздух, я услышала рваный шепот Лии.

— Он бросил их в яму.

Ты

Без порядка появится хаос. Без порядка появится боль.

Это песенка Лорелеи, а не твоя. Ты и есть хаос. Ты и есть порядок.

Перед тобой стоит Пятерка. Он точит свой нож. Здесь только ты и он. Вчера была очередь Двойки. На твоей груди и бедрах — дюжина ожогов. И всё же ты не дала им ответ, который они хотели услышать. Ты не скажешь им устранить проблему. Не скажешь сделать всё, что угодно, чтобы избавить Гейтер от ФБР.

Слишком рано.

Пятерка делает шаг вперед. Его клинок и его глаза сияют. Ближе. Ближе. Острие ножа прижимается к твоей щеке.

Без порядка появится хаос. Без порядка появится боль.

Ты улыбаешься.

Они бросили тебя в этой комнате на целый день. Они думали, что ты — Лорелея. Они оставили тебя одну. Позволили свободно бродить по комнате в твоих кандалах. Они считали, что угроза наказания — тебя, Лорел — удержит тебя в узде.

Они ошибались.

Ты бросаешься вперед. Сломанные кандалы падают на пол. Ты выхватываешь нож и вонзаешь его в грудь твоего мучителя.

— Я — хаос, — шепчешь ты. — Я — порядок, — ты прижимаешь свои губы к его губам и поворачиваешь клинок. — Я — боль.

ГЛАВА 47

Холлэнда Дарби и его жену вызвали на допрос. Ни один из них не произнёс ни слова. Я предложила агенту Стерлинг вызвать их сына. Мы наблюдали за допросом из-за двухстороннего зеркала.

— Опустошение, покорность, ярость, чувство вины, — Майкл одну за другой озвучил эмоции на лице Кейна Дарби.

Я попыталась найти хоть намёк на то, что видел Майкл, но не нашла в Кейне Дарби и следа бурлящих эмоций. Он выглядел невеселым, но не настороженным.

— В тайной комнате под часовней вашей семьи обнаружили два трупа, — агент Стерлинг подражала поведению Кейна: ни суматохи, ни суеты, ни ужимок. Никаких хождений вокруг да около. — Вы знаете, как они там оказались?

Кейн посмотрел агенту Стерлинг прямо в глаза.

— Нет.

— Ложь, — сказала Лия.

— Жертвы — женщина и мужчина. Их убили примерно десять лет назад. Вы что-нибудь знаете о том, кто они?

— Нет.

— Ложь.

Я уставилась на знакомое лицо Кейна, отталкивая любое тепло, которое могла испытывать к нему живущая во мне шестилетняя девочка. Ты знаешь, кто они. Ты знаешь, что с ними случилось. Знаешь, что произошло в той комнате. Зачем твой отец её построил. Зачем он построил часовню.

Почему на стене были кандалы.

Кейн сказал мне, что Лия будет в безопасности на Ранчо Покоя, но, окажись я на её месте, я не была бы. Я гадала о том, очутилась бы я в том подвале.

Я — сын своего отца, — голос Кейна звенел в моих воспоминаниях. — Я очень давно сделал свой выбор.

Я видела параллели между тем, как контролировали эмоции Кейн и Дин. Дин знал о том, что его отец делал с теми женщинами. Когда ему было двенадцать, он смог его остановить.

Ты выбрался, Кейн. Но ты не остановил своего отца. Не остановил это — чем бы это ни было. Ты не уехал из города. Ты не мог.

— Возможно, он поговорит со мной, — сказала я агенту Стерлинг по аудиосвязи. Задав Кейну ещё несколько вопросов, она вышла из комнаты.

— Никаких разговоров, — сказала нам она, наблюдая за бывшим парнем моей матери через двухстороннее зеркало. — Пока мы не опознаем тела. Пока не узнаем, кто они. Пока это — всё это — не станет реальным, а он не достигнет точки невозврата.