Дурной глаз

– Пальцы сломаны, – констатировала врач. – Ещё у вас трещины двух рёбер с левой стороны, девятого и десятого, множественные ушибы… Отёк коленного сустава на правой ноге. Скальп на голове рассечён, пришлось наложить шов, с повязкой будьте поаккуратней. Пока вы были без сознания, вам сделали МРТ. Диагностика показала – у вас ушиб головного мозга лёгкой степени. Это серьёзно, но поправимо. Необходимо соблюдать постельный режим и рекомендации, пройти курс лечения, и тогда…

– Давно я здесь?

– Четвёртый день, – бесстрастно ответила Татьяна Петровна.

– Четвёртый день? – переспросил Артём так тихо, что сам себя еле услышал. Он дотронулся до своего лица и нащупал на подбородке щетину. Одновременно ощутил зуд на шее, словно прикосновение к коже пробудило его. – Хуев я везунчик, ничего не скажешь.

– Прекратите ругаться, – произнесла Татьяна Петровна. Он уставился на неё. Лицо женщины казалось высеченным из камня. – Иначе вам вымоют язык с мылом. Хозяйственным.

– Им до сих пор пользуются? – огрызнулся Артём. – Вы кому-нибудь сообщали насчёт меня? Родным, в смысле.

– Одел полиции установил вашего отца, – сказала врач. – Я лично с ним связалась. Владимир Константинович, Новый Уренгой, офтальмолог. Всё правильно? Надо же, я когда-то собиралась стать офтальмологом.

Артём цыкнул языком с досады. Копы всё выяснили верно, но вряд ли они знали про больное сердце отца.

Женщина заметила его тревогу.

– Я сказала, что ваше здоровье вне опасности, и, похоже, мне удалось убедить Владимира Константиновича. Он приедет в скором времени.

Артём попытался добраться до сим-карты иным способом.

– Зачем вы грызёте телефон? – поинтересовалась Рязанцева, наблюдая за его стараниями.

– Вы меня не понимаете вообще, – пропыхтел Артём. Нос заложило. – Девушка, Кристина Стрелецкая. Мы с ней вместе ехали в Москву. Из Студёновска. Она родом оттуда, улица… вот чёрт! Мне сколько раз повторять?!

– Я вам тоже устала повторять. В машине нашли только вас. Лариса Авербух, помощник городского главы, ехала по встречной и стала свидетелем аварии. Говорит, вы гнали, как будто вам натёрли перцем чили одно место, уж извините. Она же и вызвала «скорую помощь», и вытащила вас из машины. Никаких…

– Значит, она ушла! Она могла потерять память и не отдавать себе отчёта… – Он понял, что его заносит, и осекся.

– Это всё звучит, знаете ли, как…

– Как бред, а?! – выкрикнул он.

– И вещей женских в машине не оказалось.

Мобильник, с которым во время перепалки боролся Артём, внезапно раскололся. На одеяло выпал почерневший прямоугольничек «симки».

– Хорошо, – сдался Артём. Ругань и возня с трубкой отняла у него последние силы. – Дайте мне ваш мобильник. Пожалуйста. Я заплачỳ.

Он мог позвонить родителям Кристины. Они наверняка с ума сошли, не дождавшись от дочери СМС: «Привет, долетели нормально! Отель – супер ». Отношения у Артёма с родными Кристины были натянутыми, – мягко говоря, – а сейчас те и вовсе на него всех собак спустят. Но какой у него выбор?

– Всего один звонок!

– Обязательно, – сказала Татьяна Петровна. – Когда вы чуть-чуть отдохнёте. А пока будьте любезны соблюдать порядок.

– Иди ты, – прошипел Артём сквозь зубы. Он принялся барахтаться в кровати, пытаясь встать. Резкие движения заставили его пожалеть об этом: в голове словно опрокинулся зеркальный шкаф с посудой. Вслед за шкафом опрокинулся и Артём – обратно на чахлую больничную подушку.

– Плохо…

– Естественно. Вы очень ослабли. Вас кормили внутривенно. Вам следует меня слушаться, если хотите снова встать на ноги и, возможно, даже водить машину.

– В башке шумит. Я… словно слышу… не знаю, что я слышу!..

– Это от лекарств. Некоторые могут вызывать слуховые и даже зрительные галлюцинации. Возможно, небольшая передозировка, но ничего опасного…

– Я сейчас отключусь.

– Всё хорошо. Засыпайте. Спите.

Артём затих, успокоился, отключился… как мобильник, сломанный мобильник…

***

Кажется, было далеко за полдень. Свет солнца стал насыщенно-оранжевым, густым. Артём проснулся в поту, чувствуя себя ещё более разбитым, чем утром. Он задыхался в жаре, которая пропитала палату. Никто не удосужился даже открыть ему окно.

Он был один.

Самое время действовать.

Артём откинул одело и сел – слишком поспешно, голова и бок моментально отозвались на его движение вспышкой одуряющей боли. Когда пелена перед глазами спала, Артём увидел свою правую ногу. Колено представляло собой одну сплошную фиолетово-жёлтую опухоль. Артёму она напомнила крупный древесный гриб – чужеродное образование. Он осторожно опустил ноги на пол. Ему казалось, что кожа на футбольном мяче, в который превратилось его колено, растягивается до прозрачности, надави – и лопнет. Он закусил губу.

На спинке стула возле койки висели пижамные штаны, и Артём кое-как напялил их на себя. Штаны оказались велики, ему пришлось их придерживать. Больничные тапочки, наоборот, были малы. Криво посмеиваясь такому несоответствию, он заковылял к двери, имея две цели.

Во-первых, найти телефон и сделать несколько звонков.