Дурные

— Дай мне свой на минуту. Может быть, у тебя карты подгрузятся.

— Ну… — та неловко улыбнулась.

— Что? Только не говори, что опять его забыла. Он был у тебя, когда мы отъезжали.

— Я забыла его зарядить, — чуть виновато призналась Агнешка. — Думаю, он скоро сядет.

Лана молча набрала воздуха и медленно его выдохнула, прикрыв глаза.

— Молодец, — проговорила она ледяным тоном. — Чем ты думала раньше?

— Ну, просто сначала был загруз по работе, потому что пятница, потом поскандалили с Валерианом, потом как-то внезапно с ним оказались в баре, а там вдруг раз — и ночь… Лан, я даже не спала почти.

— Угу. То есть ты находишь время пособачиться с парнем, находишь время нализаться в баре, а зарядить телефон — не находишь.

— Ла-ан… — просительно сморщилась Агнешка.

— Мы едем за город на все выходные. И там нет других людей, нет другого транспорта и нет другой связи, и ты прекрасно об этом знаешь. Молодец, — повторила Лана. — Умница.

Агнешка нервно хохотнула:

— Слушай, ну, хочешь — дай мне в морду и успокойся.

Лана фыркнула и, недовольно отвернувшись, стала смотреть в своё окно.

Дальше ехали в молчании. Заметно темнело. Под кустами у обочин шебуршали иногда тени, не решаясь выползти оттуда. Прерывистая линия беспрерывно убегала вдаль.

— Интересно, хоть радио работает? — негромко пробормотала в тишину Агнешка.

— Попробуй, — предложила Лана, не оборачиваясь.

С поворотом ручки приёмник зашипел и ничего не сказал сначала, но через две или три прокрутки наткнулся на человеческую речь:

«… начали наступление, как сообщает наш военкор. Ожидается, что город будет занят в течение двух дней, а линия фронта…»

— Ну хватит! — Нелли бросила зеркальце.

— Подожди, — Лана нагнулась к приёмнику. — Там, может быть, что-то важное…

— Я запрещаю включать и слушать об этой… блин, войне в моей машине!

— Я за, — подхватила Агнешка и, уловив удивлённый взгляд Ланы, добавила. — Ну, в том смысле, что ничего не изменится, если мы услышим это в понедельник, а не сейчас. А если что-то и впрямь глобальное… думаю, мы узнаем и без радио.

— Ладно, — насупилась Лана. — Переключите.

Радио снова на них зашипело и, только чуть погодя, пошелестев и подумав, вдруг решило сыграть им:

«…не работал даже телефон, мужа не было, не было отца, потому что…»8

Нелли беззвучно замахала руками. Ещё после короткого шелеста приёмник выдал:

«Леса и просёлки, деревья да ёлки…»9

— А в посёлке воют волки, — прокомментировала Агнешка. Лана скривилась и сморщила нос:

— Убери.

— А что? Тебе раньше нравилось, — Агнешка встретилась с ней взглядом и поспешила дальше прокрутить ручку. — Ладно-ладно.

«Некуда больше прятаться, некого больше ждать в темноте…»10 — пропело из приёмника.

— То ли мы были солдатами, то ли убили не нас и не те, — вполголоса подхватила Агнешка и с виноватой улыбкой развела руками, как бы говоря, что тут уж она не причём и бессильна.

— Странный набор у местных станций, — проговорила только Лана. Но радио больше не трогали и решили оставить в покое: пусть играет, что ему играется, раз всё равно ничего больше нет.

«…То ли мне всё это кажется, то ли всё это не кажется мне».

Салон оживился. Кое-кто начал вставать, хотя на спуске, на ходу, это было неудобно. Судя по всему, подъезжали к первой серьёзной остановке.

Люди доставали телефоны и вызванивали кого-то, уточняли минуты, спрашивали, где кто стоит. Алиса чуть сдвинула сумку, чтобы тоже взять телефон, хотя не очень ясно зачем — она просто пробежала список контактов сверху до самого низу, иногда застревая на отдельных номерах, но каждый раз раздумывала и бежала дальше. Она пролистнула весь список — вниз и обратно, несколько раз — но, похоже, так и не нашла. Тупо перескочила со строчки на строчку, уже не глядя даже. Между строчек должно было быть что-то ещё, чего не было. Не было здесь ничего.

За окном как-то потемнело. Наверно, надвигалась гроза или что-то подобное — даже слышался иногда глухой рокот. Хотя нет — это не был гром, больше походило на перестук поезда где-то по рельсам. Этому-то как раз удивляться не стоило: рядом с серьёзной остановкой наверняка и какая-нибудь серьёзная станция ж/д.

Дядька, что переживал за судьбы Родины, и обе его спутницы встали, чтоб собрать сумки, и начали двигаться к выходу. Автобус вдруг ощутимо тряхнуло, будто он наскочил с размаху на лежачего полицейского, и Алиса выглянула в окно — посмотреть, что там вокруг.

Справа по трассе возникла вдруг остановка — обычная такая автобусная остановка, какие бывают в городе, особенно ближе к окраинам. Не из новых — но в этих краях она выглядела нежданным приветом, островком безопасной обыденности.

При втором взгляде, однако, остановка превратилась в останки остановки. Стёкла её кто-то вынул и унёс куда-то, железный каркас весь проржавел и облез, а вместо сидушки остались только две узкие разрозненные жердины. Никакого расписания или хотя бы знака, что здесь и вправду останавливаются автобусы, конечно, не было. Только сбоку на перегородке колыхался полуотклеившийся плакат — старая афиша с популярным некогда артистом (ныне персона non grata и inagento).