Дурные дети Перестройки

К сожалению, отлежав раз семь из-за того, что родители находили у него траву и шприцы, Стенич уверовал, что наркотики – это зло, и решил закодироваться от них, противных. Что с родительской помощью тут же и проделал в появившейся новомодной клинике на Богатырском проспекте. Он действительно подвязал со всеми наркотиками, подвергшись внушению и внутривенно получив инъекцию химического раствора. Раствора, который оседает на внутренних органах и, если в организм попадает наркотик, вступает с ним в химическую реакцию и вырабатывает яд, убивающий незадачливого реципиента, если срочно не ввести антидот. От бухла, впрочем, Стенич не закодировался, а зря.

* * *

Устроился он как-то, среди прочего, работать в контору, которая делает могильные памятники из бетона. Крайне успешное предприятие в середине девяностых, одна из немногих отраслей промышленности, которая процветала и традиционно высоко оплачивалась. Стенич начал зарабатывать нормальные бабки и пьянствовать с тамошними мужиками, видимо, душа всё-таки тянулась к наркотикам, так что пить он стал значительно больше прежнего, иногда экзотические напитки. Пару раз, когда у него было хорошее настроение, он приглашал меня в гости и угощал разными редкими сортами пива и чая. Слушали английский панк и обсуждали новинки оккультной литературы, в основном западных и кабалистических направлений, Стенич всегда тяготел именно к ним, а не к Востоку, йогу и вовсе считал педерастией. Разбирали коллекции минералов и кактусов, которые я ему периодически пополнял, но иногда Боря начал проявлять приступы странной параноидальной агрессии.

Несколько раз он без объяснения причин захлопнул передо мной дверь. А однажды, когда мы трезвые гуляли в Удельном парке, он закричал, что я его гипнотизирую, и неожиданно накинулся на меня, схватил за горло и начал душить. Я автоматически – коленом по яйцам и отбежал, он кричал мне, что я подонок и чёрный маг, кидал в меня камни с железнодорожной насыпи, а я ему кричал, что «Зенит – чемпион».

А потом они зашли с Вовой Вирусом, и мы договорились не общаться, я переехал жить на Васильевский остров. Начиналась «Золотая осень – девяносто восемь», о результатах коей я узнал с некоторым опозданием, настоящее «время „Ч“» для большинства моих тогдашних знакомых.

* * *

Меня тогда жизнь так стеганула, что я даже попытался устроиться на работу. В газете было написано «курьер».

«Ну чо, буду в плеере кататься, слушать DM и JD, документы развозить. Как в фильме „Курьер“», – подумал я.

Подозревал, конечно, что на самом деле «торговый агент», но пришёл зачем-то на собеседование. Ответил на тест и нарисовал дерево, меня приняли. Нас с инструктором отправили к метро «Пионерская» с первым делом. На протяжении дороги несколько раз я уточнял, не торговать ли какой-нибудь хернёй мне понадобится? Он утверждал, что нет. Но на «Пионерской» достал какие-то мыльницы, духи и всучил мне для того, чтобы я продавал их людям у метро! Я аж заржал.

– Я ж тя спрашивал?! Что за хуйня? – почти закричал я, роняя его мыльницы на землю. – Подбери и иди сам продавай, лошара! А я посмотрю… – брезгливо пододвигая их к нему ногой, добавил я.

И он пошёл, и второй инструктируемый с ним. Гдето они сейчас?

* * *

Стенич гулял однажды со своей постоянно кидавшейся на людей немецкой овчаркой вдоль железной дороги, рядом с Приморской плодово-овощной базой, неподалёку от своего дома, и встретил там Силу с Гришей. Ребята шли пить замечательный сорокаградусный винный напиток «Одлу», его у них имелось три пол-литровые бутылки.

– Айда с нами! Каждому по бутылке! – задорно предложили ребята.

Стенича долго уговаривать не пришлось, он отвёл собаку и отправился к Грише в гости, прихватив с собой еще пару таких бутылок.

Гриша был высок, узловат и немного колченог, но занимался казачьим боем и самбо, предпочитая отечественные рукопашные стили восточным. Я бывал у него дома несколько раз. Раньше в его комнате стоял разобранный мотоцикл и раздолбанный диван, на котором он ебал малолетнюю Мариночку, у них был многолетний роман. Теперь мотоцикла не было, на окне стояли десятки комнатных растений, а вдоль всей стены на длинных, специально сколоченных полках стояла огромная коллекция будильников, наверное около ста штук. Все будильники работали, из-за чего в комнате от одновременного тиканья можно было, перемещаясь по ритмам, услышать почти любую музыкальную композицию.