Душа без признаков жизни

Темный учитель хохотнул. Этот звук, словно разрезал пространство и перевернул зал вверх дном, чересчур неуместная эмоция, чересчур не вяжется с хитро-мудрым образом наставника.

— Ты выжил из ума, брат? — процедил Дарис и подошел.

Король не шелохнулся.

— Ты прав. Все демоны — братья. Потому что только демоны могут понять боль и мучения друг друга. Но своей кичливостью ты погубишь нас, Дарис. Мы защищаем тебя, прикрываем… Но ты хоть представляешь, чем это может обернуться? Я больше не намерен терпеть твои выходки! — Парсифаль сделал несколько шагов к столу Трибунала. — Дарис! Вот истинный преступник. Он пожирает души, а теперь хочет скрыть свои преступления, чтобы отправиться в высший мир и завершить свой безумный план. И дерьмом буду, если позволю! Слышите?! — Король повернулся к демонам. — Я не дам вам разделить его участь! Не позволю!

Около минуты все молчат, а потом — воцаряется хаос.

***

Присяжные кричат и спорят, никто не знает, кому верить. Лилиджой выскальзывает из рук стражи и целует Гламентила — асур оживает, точно политый цветок, — с трибун к ней бросаются близняшки.

Бьет гонг.

Феликс понимает, что у него появился шанс и с надеждой смотрит на Этель. Демонесса обнимает себя и дрожит. Глядит на него в ответ.

— Я всё прощу! Только расскажи правду, — кричит ей Феликс. — Ты пыталась меня убить, но если сейчас скажешь правду, то искупишь вину. Какой выбор бы ты не сделала, пути назад не будет. Решай!

Этель замирает, до крови обкусывая губы, мечется взглядом с Дариса на Феликса.

«Давай же, скажи что-нибудь, — молится он мысленно. — Не смей ошибаться в выборе, не смей…»

Трибунал, наконец-то, успокаивает народ (от удара гонга уже кровь из ушей). Этель бросается к Феликсу, встает прямо перед ним, раскидывает руки в стороны и вопит:

— Дарис убийца! Это правда, свидетели лгут! Волаг, скажи им!

Вместо ответа, Волаг рычит, сплевывает и кидается на Астафамона. Они дерутся, падают на пол, а в следующую секунду — в кулаке Волага блестит шастр палачей. Дарис не успевает крикнуть, как раздается свистящий звук.

Вспышка. А дальше — черная брань.

Волаг выпустил из кинжала душу Кастивиля, и тот незамедлительно вскидывается на Дариса:

— Ты сукин сын! Ты! Убил меня?! Во имя Прародителей, мы же друзья! Пили вместе, обучали. Как ты мог?!

Все смотрят на Дариса.

— Он пытался убить и меня, когда я хотела выяснить правду, — восклицает Лилиджой в осоловелые лица судей, — но Касти спас меня. Дарис всё подстроил! Этот кусок…

Договаривать ей не приходится.

Стены начинают трястись, идут ходуном. С трибун сыплются стаканы. Стекло звенит о мрамор. Половина присутствующих падает и катается среди осколков, оставляя красные разводы на белом камне.

Осознав, что партия проиграна, Дарис взрывается от ярости, точно термоядерная бомба — пламенный напор оглушительной энергетической волной двигается на Лилиджой.

Гламентил срывается с места и выскакивает перед девушкой. Принимает удар на себя. Пытается отбиться. По залу разлетаются молнии. Пламенная волна шипит и поглощает. Ноги Глэма подкашиваются. Он старается сдержать испепеляющую атаку Дариса, но оливковая кожа лопается, из зеленых глаз брызжет кровь, кости обнажаются, он орет… а в следующую секунду — рассыпается…

Кучка плазмы и пепла…

И больше ничего.

С губ Лилиджой слетает душераздирающий стон. Она падает на колени. Судорожно ёрзает в ошметках Гламентила. Близняшки верещат и оттаскивают мать, которая вдруг решает выцарапать глаза Дариса ногтями.

Еще две волны. Уходят в сторону Трибун. Судьи отбивают их с помощью посохов.

Дарис создает червоточину, к нему подоспевают Вольгант, Рэд и Блайк, но стража и Кастивиль вцепляются в них. Темный учитель уже собирается скрыться, как путь его перегораживают Парсифаль и Волаг.

— Вспомните, кто ваш враг! — говорит Дарис, явно не желая нападать.

— Сейчас наш враг ты, брат…

— Предатели… — шипит наставник.

Мгновение — и из горла Дариса вырывается хрип. Он ошарашенно оборачивается.

Этель вонзила шастр палачей ему в спину.

Безумным взглядом Дарис одаривает королей и рассыпается в пепел.

В зале жуткий шум.

Все ревут, вопят и не замечают, что преступник пойман.

Феликс смотрит на ошметки Гламентила. Подрагивающими ладонями Лилиджой собирает остатки души любимого в свой золотой кулон. Близняшки гладят ее по спине, а сами льют слезы водопадами.

Гидра тихо скулит, принюхивается, пока не понимает, что Глэм исчез окончательно.

«Не Гламентил должен был сегодня погибнуть, а я», — думает Феликс, медленно опускаясь на колени.

ГЛАВА 38. Марлин

В любви всегда есть немного безумия.

Но и в безумии всегда есть немного разума.

Фридрих Ницше

Марлин грела ладони о чашку кофе и смотрела в панорамное окно. Ночное небо озаряла полная луна, освещая осенние горы, вечнозеленые леса и тропинку перед гостиничным домиком. С неба падали чуть заметные капли. Несмотря на тепло и аромат капучино, по коже танцевали мурашки.

Она сидела в одиночестве.