Душа без признаков жизни

Во имя Прародителей, после подселения в Стаса я стал рассуждать, как человек. А ведь пробыл в его теле всего месяц!

Из червоточины появился последний член совета: королева планеты Зевул — асур Мариоль. Угрюмая дамочка. Семь королей заняли свое место в зале. На центральном троне — Парсифаль. Волаг и Астафамон — по правую руку. По левую — короли остальных планет: Тимира, Сатана и Нарака. Их имен Атрикс не знал.

Планета Расат — главная в иерархии и первая, где зародилась жизнь касты аталов. Демоны появились здесь. Символично, что короли собираются на Расате для обсуждения назревших вопросов.

Атрикс огляделся. На небе дрожала алмазная россыпь звезд, демоны шушукались между собой, рассматривая Дариса, ничуть не смущенного этим обстоятельством.

— Почему его до сих пор не сдали Трибуналу? — возмутился Тристан. — Зачем этот совет?

— Темный учитель не желает зла братьям. Мы хотим выслушать его, — парировал Лираклий, поправляя черную бороду, такую длинную, что старик обкручивал ее вокруг пояса, будто веревку.

— Я знаю, что это ты надоумил Волага созвать совет, — тихо прорычал Тристан. — А я лично видел вендиго. Видел, как твари разрывали на куски Кора и Дрика. И не надо говорить о вине Этель. Виноват Дарис! Он притащил роков на Акхету. Он думает о себе, а не о нас!

— Ты еще молод, друг мой, — улыбнулся Лираклий, окидывая добрым взглядом. — Отчаянные времена и меры соответствующие. Твой отец это осознает, поэтому созван совет.

Атрикс промолчал, но очень хотел высказаться. Дарис пытался убить Феликса, чтобы тот его не выдал, но он не имел права впутывать местное население… и Этель. Где она сейчас? После заточения девушка упросила Тристана убить ее, намекнула, что в Обители у нее есть дела куда важнее, чем на родной планете. Какие, интересно? Помочь Дарису? Или Феликсу? Атрикс не понимал демонессу, не понимал ее чувства к Феликсу.

Темный учитель приблизился к Лираклию с приветствием. Атрикс скрылся в толпе. Рядом с преступником ходила девушка-херувим. Именно она вытащила Дариса из карцера. Сафарет. Тоже из ракшасов, но не из демонов. Каста талов. Зачем херувим помогает Дарису? Какая ей выгода? Атрикс не знал.

Сафарет прошла совсем рядом. Он учуял запах ее кожи: будоражащий, свежие ноты прогретого солнцем соснового леса. После разговора с Лираклием девушка что-то сказала Дарису, но расслышать удалось только последнюю фразу:

— Весь мир — фарс. Твоя задача — получить главную роль.

Что они задумали?

Лираклий ободряюще похлопал Тристана по спине и вернулся к совету, встал позади Волага. Атрикс с другом остались стоять на галерее.

— Не нравится мне всё это, — высказал Тристан, подталкивая локтем.

— Я ничего не имею против нашего «героя». Но если Дарис взбесится, то кто-то обязательно пострадает.

— Он что-то задумал, говорю тебе, — настаивал Тристан. — Если бы тебя разыскивала вся Обитель, ты бы тоже спокойненько разгуливал?

— Даже если задумал… если нападет… Здесь семь асуров! Думаешь, он так легко справится со всеми один? Ну, скажем, баба ему поможет. И что? Бессмысленно устраивать резню.

Дарис поклонился перед советом: вальяжно, плавно, царственно.

За ним прошуршали шаги Сафарет — легкие, словно дыхание или шелест молодых трав. Девушка встала позади и бесстыдно вглядывалась в глаза асуров.

Они небрежно кивнули. Волаг проворчал что-то Парсифалю — король Расата космами выпускал темный дым, затем снова припадал губами к янтарному мундштуку трубки. Думал... Щурил гранатовые глаза и изучал Дариса из-под персиковых волос.

— Дарис Расат, — сказала Мариоль жестким голосом, — прежде всего, совет хочет знать правду. Твой король утверждает, что ты научился разрывать и пожирать души других каст. И промышляешь этим давно, дабы увеличить силу. Я вижу, как твоя аура светится синим, и понимаю, что ты на уровне херувима, поэтому охотно верю слухам. Мы все — верим. Но совет пожелал дать тебе слово.

— Благодарю, — льстиво обронил Дарис.

У Атрикса от его улыбки волосы шевелились на затылке. Этот могущественный демон использует одно выражение лица на все случаи жизни: и когда радуется, и когда злится, и когда режет глотки…

— И если речь твоя нам не понравится, то сегодня она станет последней. Мы лично сотрем твое имя из истории, — продолжил Волаг. — Наш народ недолюбливают миллионы лет, а то, что ты натворил, опустит нас в клоаку. Уж постарайся переубедить каждого члена совета, особенно меня, и дай хоть одну причину не сдать тебя страже Обители с потрохами.

— Справедливо. И также справедливо могу оговориться, что мои действия не ухудшают положение, напротив… дают потенциал возвыситься в глазах других каст. Заставить себя уважать.

— Смешно, — буркнул Парсифаль, не вынимая трубки изо рта.