Душа без признаков жизни

— Если твой новый друг нас прикончит, я тебя убью, — рявкнул Феликс.

— Ты же не убьешь нас окончательно, да? — Парень осклабился и приблизился к червоточине.

— Глупо бояться смерти, Андри. Судьба слишком непредсказуема. Бывает, просто ляжешь спасть, проснешься, а тебе встречает не новый день, а новая жизнь.

ГЛАВА 9.2. Феликс. Цитадель Обители

Резкий взрыв света ударил в глаза.

Андриан и Глэм потерялись из виду. Что-то крепко обвило тело, словно расплавленным металлом — оно впитало каждый изгиб. Узко. Тесно... Странное чувство, будто кожу засосало в вакуум. Испепеляющим жаром нечто проникло в каждую клетку, и Феликс учуял терпкий запах дегтя.

Следом — специфичный запах дыма и газа.

Подслеповатый, он старался разобрать что-либо в мутном пространстве. Поднял руки к лицу. А где, собственно, ладони? Белёсое скопление газа вместо пальцев! Всё тело — сгусток вибрирующей, покалывающей энергии…

Феликс закружился на месте, хватаясь то за горло, то за живот — только на ощупь кожа оказалась словно кисель. Что происходит?

Вокруг — белая пустота.

По ноге пустилась дрожь, но, наклонив голову, он ничего не увидел. Дрожь сменилась жгучей, раздирающей болью, и Феликс осознал, что тело покрывается плотью. Он уловил звук, напоминающий шуршание трущихся друг об друга опарышей.

Еще мгновение — и Феликс закричал. Нет, завопил! Казалось, кто-то срезает кожу острым листом бумаги. Сначала на ногах. Затем в районе живота. Грудь. Ладони. Лицо…

Адская боль! Что происходит?!

Согнувшись, Феликс понял, что предстал обнаженный. Смутился. Стоило подумать об одежде, как на плечах разрослась длинная красная мантия с золотыми вставками, вроде сутаны католического духовенства.

Мертвое пространство стало проясняться.

Кратковременное одиночество закончилось, и к Феликсу подоспел Гламентил. Блондин материализовался, но внешне ничуть не изменился: длинный плащ, облегающий зеленый костюм с бронзовыми линиями и несуразный шлем с шестью рогами по бокам.

— Что за галиматья на мне одета? — прорычал Феликс, осматривая себя.

Пол и стены, будто слитое воедино зеркало. Над головой воцаряются мириады звезд — они полыхают ярким золотым светом и громоздят черные небеса. Напополам небо распарывает огненное кольцо. Неохватное зрелище. Жар от такого количества горячего сияния заставляет потеть.

Феликс смахнул несколько ползущих капель со лба.

— А я слишком шикарен для одежды, — прикрикнул Андриан.

Феликс обернулся и не смог удержать смех. Парень стоял абсолютно голый. Суетливо егозил по себе руками, пытаясь хоть частично прикрыться, а на его теле брезжили странные татуировки.

Глэм почесал голову.

— Неужели ты даже не вспомнил об одежде, пока материализовывался? — Он подступил и взял парня одной рукой за голову. — Представь что-нибудь на себе. Давай, не тормози!

На Андриане распростерся бело-салатовый камзол, сшитый в талию и длиной чуть ниже колен. На ногах появились сапоги из пахучей белой кожи.

— В восемнадцатый век сгонял? — кольнул Феликс с ядовито-сладкой усмешкой.

— Ты себя видел? На папу римского похож.

«Да, — подумал Феликс, — выгляжу странновато. Осталось надеть крест, шапочку и дать Андриану анафемский пинок под зад».

— Видимо, ты всё же подумал об одежде, но не о чём-то конкретном. Вот и появилось то, в чем щеголял здесь последний раз, — пожал плечами Глэм.

— В платье? — засмеялся Андриан.

Феликс посмотрел на него и нахохлился, гордо вздернув головой.

— Это мантия, дебил. Как мне это сменить?

Гламентил устало цокнул языком, приблизился и проделал те же махинации с Феликсом.

Единственное пафосное, что Феликс смог вообразить — черный фрак с длинными развевающимися полами сзади.

— Монокль на глаз забыл, — осклабился Андриан.

Феликсу захотелось вписать парню кулаком под челюсть, но он лишь отсалютовал двумя пальцами ото лба и благодарно кивнул Глэму.

«Очнись ты уже, — мысленно укорил он себя. — Не двадцать лет. Веду себя, как подросток! Ладно, этот еще дурачок, а со мной то что? — Он снова осмотрел свою одежду. — Подумать только, фрак? А чего брюки не спустил? Померился бы с Андрианом размерами причиндалов. И когда я успел так отупеть?»

— Я думал, что души бесплотны, — протянул Андриан с озадаченными нотками в голосе. — Зачем тогда перерождаться, если в Обители и так получишь тело? Если души будут оставаться здесь, то не смогут грешить и развращаться, не так ли?

— А если людей убивать при рождении, количество преступлений значительно сократится. Изумительная логика, — фыркнул Феликс.

— Это тело не совсем обычное, — отмахнулся Гламентил. — Души, которые еще не стали дэ́вами, или в простонародье — высшими, не могут материализоваться сами, поэтому здесь, в цитадели, вам создают временное тело. В Обители все должны быть во плоти, вот нас и обрамляют в эту удушку.

Андриан ошарашенно захлопал глазами:

— Зачем?