Душа без признаков жизни

Он облизал губы, искоса наблюдая, как Лилиджой вылезла из воды. Как горячие капли стекают по телу... Медленно… Девушка встряхнула синими волосами и накинула белый плащ.

— Мы с Христи не готовы к сестре или брату, так что на нашу мать не смотри, — послышался голос сверху.

Подняв голову, Глэм заметил двух рыжих девушек. Близняшки? Различались они только по цвету одежды и прядей. Одна во всем розовом. Другая, подавшая голос, — в голубом. Девочки сидели ярусом выше на пьедесталах в стене.

— Мои дочери, — пояснила Лилиджой. — Христи и Ротти Говин Вальгала. Они перерождаются вместе, но пока решили остаться и сводить меня с ума.

— Рад знакомству с очаровательными представительницами планеты Говин, — сказал Глэм и по-джентльменски поклонился, отгоняя наглых летающих медуз, от которых чешется кожа.

Девушки захихикали.

— А ты ничего, — отозвалась Христи, накручивая на мизинец единственную голубую прядь. — Милый.

У статуи Прародителей раздался расстроенный вопль. Глэм оглянулся.

Конопатый асур скатился спиной по постаменту. Глэм понял, что опечалило стража отсутствие новых детей. Ему ли не знать?

Затем конопатого оттолкнул другой асур родом с Асгарда (судя по наличию четырех мускулистых рук) и прикоснулся к кристаллу в ладонях Прародителя. Воды священной реки — у подножья статуи — забурлили, хлынули потоком с водопада, ниспадающего с верхнего яруса вишневых садов. Поток выплеснуло клокочущей волной. Он засветился зеленым и захлестнул многорукого, поднял над землей.

Как только река отпустила асгардца, он возбужденно заликовал, а души вокруг подняли кулаки в знак поддержки. Статуи показали асуру новое чадо.

Глэма пронизала зависть. Он отвернулся, подсев поближе к Лилиджой.

— Я смотрю, у тебя много детей.

— Всего трое: Христи, Ротти и Стас, — ответила Лилиджой, выжимая мокрые волосы. — А у тебя, кроме Андриана, кто-нибудь есть?

— У меня нет детей, — отрезал Глэм. — Только подопечные, назначенные Трибуналом. Я… я не так давно стал асуром, так что…

— Еще не успел расчехлить свой генофонд… — захихикали близняшки, но недоговорили пошлую мысль под грозным взглядом Лилиджой.

Глэм нервно защелкал суставами пальцев.

Дети получались редко и у кого-то одного из пары. Глэм иногда проводил ночи с девушками асурами со своей планеты, а один раз с девушкой из манов, но сознательные души у него не получались. Статуи в садах упорно твердили, что на плато зарождений нет ни одного его ребенка.

По крайней мере, среди манров. Если от соития получается душа низшего или жина, то плато об этом не сообщает. Ракшасам даже наставники не назначаются. Хотя они полностью сознательные души.

Глэм сорвал с кактуса красный плод питахайи, разделал и откусил, скривившись от едкого вкуса. В голову не лезло ничего умного. Как подступиться к Лилиджой? Эта девушка год не покидает мыслей, к тому же от валькирий рождаются самые сильные и талантливые души.

— Приятно было с тобой посидеть, но мне пора на Лир, — сказала Лилиджой, натягивая сапоги и фиолетовый обтягивающий костюм.

— Я могу составить компанию? Всегда мечтал побывать на планете валькирий, — выпалил Глэм, схватив девушку за локоть.

Она недоуменно посмотрела и выдернула руку.

Еще бы за зад схватил, идиот…

— Прости, я направляюсь туда по заданию Трибунала, а не гулять. На некоторых планетах активно распадаются призраки, не вернувшиеся в Обитель. Моя планета не исключение.

— Могу помочь, — уверил он, выпрямив плечи. — Я слышал о том, что Обитель начинает выходить из-под контроля, однако Трибунал не хочет об этом распространяться. Некоторые говорят, что виной всему роки, и кто-то намеренно подбрасывает энергетических пожирателей на планеты манров, как в эпоху Пробуждения.

— Знание, конечно, на пятерку, но…

— Лилиджой Лир Вальгала! — раздался томный мужской голос.

Перед ними вырос херувим.

Незнакомец заулыбался поглощающими свет зубами (кажется, так сейчас модно). На его теле бряцали тонны цепей: их зачем-то носят стражам древа. На шее — шипастый ремень. Херувимы, которые стерегут святилище, выглядят собачками на привязи. И всем интересно, откуда появилась эта традиция. Чья-то глупая шутка?

— Мне так жаль, — продолжил стонать он. — Я подслушал разговор. Ли, дорогая, мое сердце будет разбито на миллионы осколков, если с тобой что-то случится. Я тоже отправляюсь на Лир!

Он что, в кустах прятался?

Херувим поцеловал руку Лилиджой. Голова запульсировала от гнева. Однако Глэм слегка успокоился, увидев, что девушка отпрянула и одарила незнакомца таким взглядом, словно он дохлятина с гуватского болота.

— Сделай одолжение, Тракс. Не прикасайся ко мне. Иначе клянусь, сверну тебе шею, — возмутилась она и выставила руки в стороны, не давая наброситься на херувима поддакивающим Ротти и Христи.

— Виноват, — прощебетал Тракс и нагло подступил, — я так беспардонен… Пьянею, когда ты рядом.