Душа Бога. Том 2

— Мы открыты для всех разумных предложений, — буркнул Горджелин. — Но, боюсь, у нас закончились варианты. Кроме того, самого изначального. Губитель должен «сотворить землю пу́сту», уничтожить всё, подъятое Спасителем, а ты, госпожа Инаири, вернёшь ей жизнь. Печально, но иного выхода я не вижу. В случае победы Спасителя или же Дальних эти бедолаги, которым выпал чёрный жребий, всё равно обречены.

— Отец! Ты не можешь!..

— Давай измыслим что-то получше, дочь, — пожал плечами Равнодушный.

— Чародей Горджелин прав, — медленно заговорил Губитель. — Я могу срыть силу Спасителя под корень, могу выкорчевать всю неупокоенность в округе, и да, за это придётся заплатить огромную цену. Правда, в размерах всего сущего эта цена покажется поистине незначительной. Но можно попытаться и поступить иначе. Так, как я сражался… будучи Эльстаном, когда останавливал Орду.

— Это не поможет, — выдавила Инаири, по-прежнему опиравшаяся на руку своего собрата-соперника. — Тебе надо выжечь все погосты, все до единого, и не просто выжечь, а…

— Я знаю. Но иначе и впрямь придётся убивать всех.

— Как ни печально, но я за первый вариант. — Горджелин скрестил руки на груди. — Зовите меня как хотите, но я обязан думать, как победить, а не как свести потери к минимуму. Мы теряем время, а Спаситель…

— Набирает и набирает силу… — пробормотал Аратарн.

— Именно. Губитель!.. Пора действовать.

— Но… надо же как-то иначе… — прошептала Лидаэль, прикрывая глаза ладонью, словно не в силах глядеть на готовое вот-вот произойти.

— Начнем вместе, брат, — проговорила Инаири, и тоже еле слышно. — Я подхвачу, как только ты… оставишь первый след. И постараюсь указать, куда бить. А вы, все остальные — спешите к Хедебю. Если там и вправду битва битв, вы не будете лишними. Мы сделаем всё, чтобы подоспеть тоже. Чувствую, что понадобится вся помощь, какую только сможем собрать.

Они стояли друг перед другом — Губитель и Возрождающая по одну сторону, Горджелин, Лидаэль, Аратарн, Император, Вейде и бедолага Арбаз по другую. Первые оставались, вторые уходили. Хотя на самом-то деле уходили первые — куда-то вверх, где предстояло развернуться вечной борьбе.

— Я сказала, чтобы ты начал… но нет, наверное, всё-таки я… чуть-чуть, как здесь…

— Ты потеряешь силы, — рыкнул Губитель. — Нет. Начну я, но ты — сразу, как только…

Инаири коротко кивнула. И — преобразилась.

Исчезла красавица в белой блузе и алых воздушных шальварах. На её месте возникло… Аратарн даже не мог подобрать слова. Вихрь не вихрь, смерч не смерч, странное кружение, непрерывное движение, сияющее, полыхающее силой, но не убийственной, а, напротив, творящей. Это нечто поднималось сейчас в воздухе, растягивалось, распространялось, словно обнимая незримыми руками всё живое вокруг, уже зная, что защитить, спасти всех и каждого ей не удастся.

Потому что Губитель изменялся тоже. Странствующий эльф-целитель исчез, и в небеса круто вверх с места рванулся туго свитый поток иссиня-чёрного дыма, который, конечно, совершенно не был дымом.

Тёмная спираль взмыла, пробивая испуганно бросившиеся в разные стороны облака. Замерла там на миг, нависла над мирной землёй жутким голодным драконом.

«Готовьтесь! — прозвучало в сознании Аратарна. — Готовься, сын. Прикройте всех, кого только сможете. Мы начинаем!..»

Чёрное движение в небесах обрело форму круга, стремительно расширявшегося и крутившегося со всё нарастающей быстротой. Чёрное колесо, и по ободу вытягивались жуткого вида зубцы.

Что сейчас делается во всей Торговой Республике, где видят это безобразие, лучше даже и не представлять, мрачно подумал сын Губителя.

Чёрный круг расширился уже на полнеба. Ветер умер, замерло всё — от могучих дубов на холмистых грядах до мельчайшей былинки в трещине придорожного камня.

А потом чёрное колесо содрогнулось, словно от боли, и мир вокруг Аратарна взорвался. Поля и рощи вокруг испятнало взметнувшимися ввысь исполинскими столбами горящего праха; высоко взлетали выдернутые с корнями деревья, вспыхивали и разваливались риги и амбары с сараями; вот словно незримый кулак великана ударил по горбатому мостику, обратив его в груду обломков, причём вспыхнули даже мшистые камни.

И только многострадальная деревня, на окраине которой Лидаэль развалила ту самую церквушку, продолжала стоять, словно заколдованная.

Губитель, насколько мог, пытался щадить живых.

Но именно что «насколько мог».

Со всех сторон к окраинным домам устремились цепочки огненных вспышек, земля вставала на дыбы, и вот — разнесло на отшибе стоявшую избушку, Аратарн видел, как бежали её обитатели — старик и девчушка.

Сын Губителя уже готов был сорваться с места, готов был ко всему — но в этот миг словно незримая зелёная сеть упала с небес на ярящееся пламя, на мучимую, разрываемую, вскрываемую изнутри землю; целая рать свежих молодых стеблей, вьюнов, могучих трав, сырых, полных водой, сквозь которые прорвётся далеко не всякий пал, поднималась на защиту, выходила на бой, шла в последнюю для себя атаку, потому что даже самая яростная смерть всего лишь орудие, расчищающее место для последующего триумфа жизни.