Душа Бога. Том 2

Огонь, казалось, взвыл в бешенстве — он хотел жечь, губить, обращать в пепел — отсюда и до моря, и даже дальше, иссушить водные пространства, спалить на обнажившемся дне всех его обитателей, даровав им быструю гибель; а тут ему дерзнули бросить вызов!..

«Да, — потрясённо подумал Аратарн, — схватка отца и Инаири — это не поддавки, не подделка, не игра по правилам; это именно битва насмерть, в которой никто не может победить, но не может и не биться в полную силу».

Рядом с чёрным кругом, рядом с бешено крутящимся колесом смерти ярко полыхнула зелёная искра, обернулась змеящейся лентой, обвивавшей тёмный обод; острые зубцы рубили ленту в куски, однако она упрямо срасталась вновь, вытягивалась, удлинялась, пытаясь замедлить, может, даже остановить гибельное вращение.

А внизу, на земле, чёрный пепел вставал молодой порослью, зелёные стебли вступали в схватку с напирающим тёмным пламенем; где-то им приходилось отступать, где-то, напротив, подавались назад языки огня; Аратарн только сейчас понял, что до боли сжимает в руках серый клинок, оставленный ему отцом.

Старик с девчушкой успели добежать до главной улицы селения, за их спинами вздымалась живая стена взращённого Инаири юного леса; сцепившись корнями, сплетшись ветвями, он пытался удержать сейчас вспучившуюся землю от разрыва.

Не везде это получалось, кое-где разрушение подбиралось ближе к домам, где-то бревенчатые срубы даже заваливались, но обитателям их удавалось бежать — Аратарн надеялся, что в большинстве.

Но губящей всё живое силе было явно этого мало.

Из глубоких дымящихся расщелин полезли тёмные твари, всегдашний ночной кошмар — многоножки размером с корову. Возрождающая ответила — брюха ползущих чудовищ пробивали зелёные копья мгновенно вырастающих деревцев, и чудовища бились, корчась, щедро поливая всё вокруг тёмной кровью.

Несколько таких бестий, деловито пощёлкивая челюстями размером с самые крупные кузнечные клещи, устремились было к Аратарну со спутниками, но попытка эта кончилась, само собой, очень быстро: слегка шевельнул посохом Горджелин, вскинула руки в сложном и быстром жесте Лидаэль, словно сама становясь на мгновение направляющей силу руной; Аратарн, давая выход накопившейся ярости, взмахнул серым клинком — с того словно сорвалось рассекающее всё и вся лезвие, понеслось, разрубило надвое пару чудищ; и всё — некого стало истреблять.

А в небесах продолжалась битва, чёрное колесо расширилось почти на всё небо, опускаясь к горизонту.

— Ложись! — вдруг выкрикнул Аратарн; он словно знал, что должно произойти сейчас.

По счастью, никто не стал спорить, все бросились наземь, даже надменный Горджелин. Император и Вейде, которым поневоле не досталось боя, заставили рухнуть Арбаза.

И вовремя.

От горизонта, там, где ещё не бушевали пожары и не вставала столбами земля, родилось стремительное движение — взмыли вверх и рухнули, подсечённые, вершины остававшихся дотоле целыми деревьев. Словно исполинская незримая коса понеслась над холмами и полем, срезая, где наполовину, а где и под корень всё, что росло, что жило, что тянулось к небу и солнцу.

Возрождающая заметила новую угрозу, встретила её так, как умела — взметнувшимися гибкими зарослями, наматывавшимися на страшное лезвие, но недостаточно быстро.

Над самой головой Аратарна прошелестела неминуемая смерть, прошелестела и ушла дальше, к деревне, где защита Инаири поднималась особенно густо.

— Надо уходить! Подниматься и уходить! — Горджелин сердито отплёвывался от дорожной пыли. — Эти двое, как мы знаем, могут драться очень долго!.. Коса прошла, вставайте! Ноги в руки и бегом! Бегом!..

— А где хоть этот ваш Хедебю? — хладнокровно полюбопытствовал Император.

— Довольно близко, если я верно помню эти места! И ходу, ходу!..

…Они уходили скорым шагом, понимая, что к самой битве могут и не успеть. До заветного города как будто совсем недалеко — полдня пешего пути, но попробуй его ещё прошагать, когда тут такое творится!

Повсюду, насколько мог окинуть взгляд, уничтожение боролось с возрождением. Леса вспыхивали ярким пламенем — и тотчас невесть откуда явившийся ливень прибивал огненные языки к земле. Поля рассекало глубокими тёмными трещинами, из них лезла всякая нечисть — но гибкие вьюны, не щадя себя, перекидывались с одной стороны провалов на другую, словно нить в руке лекаря, стягивали края открытой раны, а прорвавшихся на поверхность тварей пронзали зелёные копья — стремительно, за доли мгновения, выраставшие из земли.

Губитель и Возрождающая длили свой бой.

Пробираться к Хедебю пришлось поневоле медленно. Кругом если не горело, то рушилось, если не рушилось, то стремительно и густо зарастало, и, надо сказать, расти это новое могло на чём угодно, черпать живительные соки из первого подвернувшегося под корни, в том числе и из живых (пока что) путников, так что приходилось осторожничать и здесь. Горджелин с Лидаэлью то и дело отводили от маленького отряда густые облака спор, а рукава Аратарновой куртки пришлось аж обдавать огнём — крошечные поначалу корни вгрызались даже в грубую кожу с невероятной стремительностью.