Душа моя рваная — вся тебе (СИ)

На лице у нее удивление неподдельное, смотрит на него большими глазами, как будто он сказал какую-то ерунду несусветную. Потом доходит. Потому что дверь в ее комнату справа. Напротив. И она только что пыталась вломиться в комнату к собственному брату. Прямо посреди ночи.

Неважно.

Она обвивает руками его руку и пристраивается на плече. Тянет пьяное «Алек» и раз пять или семь извиняется, что разбудила, что вообще вломилась, ну или пыталась вломиться.

— Ты сейчас отрубишься, — серьезно говорит он. Реакции ноль. — Изабель, не засыпай.

Дергает головой и обратно прикладывается ему на плечо.

— Тебе надо прекратить пить. Слышишь меня, Из? Не засыпай, — и чуть ведет плечом.

Она бубнит:

— А я говорила, что влюбляться — это глупая затея. Что из этого ничего хорошего не выходит.

Только он уверен, что она не послушает его, что спустя несколько дней снова сорвется и направится в ближайший бар. Все дело в Саймоне. Все дело в том, что Клэри ужасно скучает по своему другу и периодически льет слезы; Изабель из другого теста, подобные реакции не для нее. Она пытается напиться до беспамятства и убедить себя в том, что восприняла все неправильно. Потому что ее чертов парень не помнит ничего: ни ее, ни то, что их связывало, ни существование Сумеречного Мира.

Саймон их забыл, всех их. Ее забыл.

И это похуже, чем удар под дых, полученный на тренировке. Потому что эффект длительный и стойкий.

Алек постоянно говорит ей, чтобы она прекратила пить. Но Изабель это забывает, как только трезвеет. Или очень удачно притворяется; он никогда не мог отличить, где она лжет, а где говорит правду.

— Неужели этот примитивный того стоит? — непонимающе выдыхает он, прижимая ее к себе.

У нее нет ответа на этот вопрос. Даже если бы она не была такой пьяной, если бы могла связать между собой больше десяти слов в одно предложение, все равно не нашлась бы, что ему ответить.

Но на утро от нее снова будет пахнуть духами, совсем не алкоголем и рвотой на подоле платья.

Алек чувствует себя идиотом, сидя в том коридоре и обнимая ту, которая никогда не будет его. Он банально не способен ей помочь. Остается лишь вовремя забирать из ее комнаты бутылки с джином — не всегда полные и запечатанные — и уговаривать в который раз вернуться к нормальной жизни и двигаться дальше, выкинуть из головы Саймона и спокойно жить.

Кто бы только ее вытащил из его головы, вырвал вместе с сосудами и венами.

Как, оказывается, просто давать советы, которым следовать сам не можешь.

========== 18 ==========

Клэри злится на Алека; говорит, что на демона, только он-то знает, что это не так. Она злится на него и имеет на это полное право. Потому что он убил ее мать, потому что вырвал ей сердце, потому что его руки были в крови, когда она нашла его и труп Джослин.

Она имеет полное право злиться на него. А еще она имеет полное право на то, чтобы причинить ему подобную боль.

Демон в Изабель беснуется, требует разрушений, боли и хаоса. Но Клэри клинком бьет ее в спину, ударяет в лопатку, почти что в плечо. И спустя несколько минут видит этот потерянно-благодарный взгляд Алека.

Отнять ее у него было бы чересчур.

Этот взгляд Изабель не помнит, она жмется к брату, и голова кружится так, будто она в который раз ужасно перебрала в баре. Пол под собой практически не чувствует и собственное тело едва ощущает.

Но когда спустя несколько дней она приходит к Клэри, чтобы удостовериться, что у той все в порядке, что та держится и не впадает в откровенную депрессию после смерти матери, ее застает в откровенный расплох фраза Фрэй.

— Изабель, — говорит та совершенно серьезно, прижимая руки, сложенные под грудью, к себе крепче, — между вами с Алеком что-то есть, да?

Изабель давит смешок, губы гнет в улыбке и смотрит с иронией, чуть нахмуривается.

— Что? Клэри, прости, я не думала, что настолько сильно тебя швырнула тогда. Признаюсь, я вообще ничего не помнила из произошедшего, пока мне не сказали. Но тебе надо провериться, правда. Вдруг что-то серьезное, — и голос, тон снисходительный. Заботливый даже.

Но Клэри продолжает стоять на своем. Уверенная, упрямая. И это начинает раздражать. Раздражать и отчасти пугать.

— У меня глаза на месте, — продолжает она. — Когда демон покинул твое тело, когда ты лежала там, — и руками активно жестикулирует, — на полу без сознания, у Алека руки тряслись.

Шаг вперед уверенный, каблуки стучат по паркету.

— Я бы тоже за него переживала. Это естественно, Клэри. Мы брат и сестра.

Ей хочется сказать, что та тоже стала бы переживать за Джейса. Но Изабель вовремя прикусывает язык. Замолкает, мило улыбается и думает, что хорошо все же, что с таким вопросом Клэри решила прийти к ней, а не к Алеку. Да и того все равно последние два дня нет дома. Будто под землю провалился; она соврет, если скажет, что не нервничает.

— Но я же… — продолжает настаивать на своем Клэри.

А Изабель не знает почему вдруг не выдерживает:

— Придумала все себе? Как умно, Клэри. Грести под одну гребенку всех. Знаешь, не у всех такие душещипательные истории, кто-то умеет просто жить. Тихо и спокойно.