Душа моя рваная — вся тебе (СИ)

У нее губы горчат, а целуется она все так же требовательно. И ему даже кажется, что она совсем живая, что в ней так много воли, что она такая сильная; таких наркотики не ломают и уж точно не убивают.

Изабель говорит, что ей хочется в Прованс куда-нибудь, и вина, и его. Так, чтобы он смотрел на нее, как раньше; а не прощался с ней мысленно каждый вечер. Алек старается просто не думать обо всем этом — все как она и просит, — и когда снимает с нее свою рубашку, то все равно как-то слишком долго губами прижимается к ребрам.

Она, кажется, худеть начинает слишком стремительно и курит практически постоянно. И временами пытается играть в независимость, примеряя те старые маски, которые давно уже ни к чему. На ней висят некогда любимые платья, которые всегда в обтяг были. Он голову кладет ей на колени, как ребенок до слез срывается, просит просто держаться. А она лишь волосы его треплет и пепел стряхивает в пепельницу.

Улыбается только как-то горько, будто бы журя напоминает, что это он тут старший, не она, чего же он, разве не справится без назойливой девчонки, что всегда портила ему жизнь. И смеется, воздух хрипами из легких выпуская, когда он ее бедра целует — совсем как раньше, совсем как когда они оба не были обречены на это скорое расставание.

Изабель говорит, что ему бы найти себе другую квартиру, что ему бы не смотреть на то, как она угасает. Больно ведь, она по глазам его видит, что больно. Алек головой мотает так сильно, что ей приходится ладонями его по щекам гладить, успокаивая совсем как в детстве. Ей жалко смотреть, как он до слез отказывается принимать эту суровую правду. Лишь повторяет снова и снова, что выход найдет.

Она не просит дозу, не пытается найти ее сама. Знает ведь, что это никак не оттянет конец. Даже приблизит, быть может. От дыма в легких кашляет; порой думает, что держится лишь благодаря этой своей новой игре — вести себя так, будто бы ничего не происходит. Жаль только, что он крайне херово может поддерживать эту игру.

За окнами и дверями война, а она гаснет совсем не от этой войны. Ему хочется выть от несправедливости.

========== 44 ==========

Это какое-то негласное правило — сбегать в этой семье привыкла Изабель. Уходить от своих вроде как парней, бросать после разового секса, уходить и не оборачиваться, когда жизнь идет прахом, сбегать с семейных ужинов. Сбегать всякий раз, когда появляется в этом потребность; когда кто-то может слишком глубоко копнуть в ее сознание, начать копаться в ее чувствах и причинах поведения.

Поэтому Алек — он не сбегает. Он — в отличие от нее — просто пытается сохранить остатки здравого смысла, дать им обоим возможность на новую жизнь. Но мысленно она называет его отъезд не иначе, как побег. Мысленно она клянет его на чем стоит свет и жалеет, что не может весь свой гнев облечь в письменную форму и высказать ему это хотя бы по переписке.

Вероятность того, что за пару месяцев его работы в Идрисе, она станет смотреть на него другими глазами, что его самого тянуть к ней перестанет — она настолько минимальная, что Изабель себя подобными мыслями не пичкает. Плацебо у него бракованное; но Алеку подходит, а цепляться за его руки и просить не бросать — она просто не может уже, она устала, и порой кажется, что он точно такой же, как и все те, кого оно знала раньше.

У нее дни смазываются в бесконечные будни, работы находится еще больше, чем раньше. На исходе первой недели она раздраженно едва ли не рычит на Клэри, когда та предлагает сходить и выпить в какой-нибудь бар.

Примерно в этот момент понимает, что сама трещать без него начинает намного раньше, чем планировала.

(А ему там так же? Он тоже на людей срывается, а вечером в кровати слишком много места оказывается?)

После третьей недели она совершенно спокойно заявляет Джейсу, что, если кто-то попробует хоть пальцем тронуть вещи брата, разобрать его комнату и подселить туда кого-то другого, она спалит к чертям ту комнату. И руку отнимает, когда Джейс ее ладони своими накрывает и говорит, что она начинает параноить.

Под конец первого месяца она перебирается в его комнату чуть ли не на постоянной основе.

Официальная версия: у него утром свет лучше, краситься удобнее, да и просыпаться помогает.

Неофициальная версия: его не было целый месяц, а все здесь напоминает о нем, в шкафу остались еще какие-то вещи, в ящиках тоже.

На подоконнике находится недокуренная пачка сигарет. И она почему-то тянется к этим сигаретам, когда ночами не спится. Все еще не отправляет ему ни одного дурацкого слова; даже близко не представляет, что может ему сказать. Чем больше времени проходит, тем хуже она его как будто знает. В середине второго месяца начинает казаться, что все то, что между ними было — оно было только с ее стороны.

Изабель весь дух из себя в зале вышибает, просит Джейса выбить из нее остатки мыслей. И совершенно глупо, проехавшись спиной по матам, не поднимаясь, спрашивает:

— Он там как?