Душа в наследство

– Мистер Деш не сообщил мне о цели своего визита. Думаю, это как-то связано с обвинениями, выдвинутыми в ваш адрес.

– Возможно, он хотел сказать, что меня пока вычеркнули из списка подозреваемых в отравлении деда.

Уайлд изумленно изогнул бровь.

– Они нашли убийцу?

– Нет, думаю, еще нет. Просто перестали считать меня главной подозреваемой.

– Оно и понятно, – забирая мой плащ, проговорил дворецкий. – Теперь вы вернетесь в Глонвуд?

– Увы, но нет, – разочарованно покачала головой я. – Теперь меня подозревают в убийстве мистера Саируса.

– Но как так?! Эд говорил, что вы давали показания в управлении патруля Ростолья, и, если вас отпустили, не значит ли это, что вас не подозревают? – всплеснул руками Уайлд.

– Мы были там в момент убийства, и это дает мистеру Уотсону право подозревать нас. К тому же дело о краже праха деда также остается нераскрытым.

– Мисс Катарина, мне так жаль.

Я слабо улыбнулась пожилому мужчине, веря в искренность его слов.

– Если бы мистер Бреннон был жив, он ни за что не допустил бы, чтобы вас подозревали хоть в чем-то.

– Если бы мистер Бреннон был жив, сомневаюсь, что злоумышленник так легко смог бы разгуливать по его владениям, – усаживаясь в кресло, обронила я.

– К чему вы клоните?

– Прах деда похитили здесь, убили его тоже здесь. Очевидно же, что преступник имеет доступ к особняку, – озвучила я мысль, которая давно не давала мне покоя.

– Мистер Бреннон точно смог бы защитить вас, – прошептал дворецкий.

– До сих пор не могу поверить в то, что он действительно так трепетно относился ко мне.

– Он души в вас не чаял. И, если бы не ваша матушка, наверняка обеспечил бы вам безбедное существование.

– Почему у них с мамой сложились такие отношения?

– Мистер Бреннон хотел женить вашего отца на дочери своего доброго друга, мистера Пере, но ваш отец влюбился в юную мисс Ломаш. А ваш дед считал, что дочери булочника нужны лишь его деньги.

– Но это не так! – с горечью возразила я. – Мама любит отца всем сердцем!

– Любила, – меланхолично поправил Уайлд.

Я окинула его непонимающим взглядом, затем вспомнила, что мой отец вроде как погиб – по крайней мере, здесь все в этом уверены. Интересно, если я спрошу, почему он умер, это будет выглядеть слишком странно? Пожалуй.

– Я пойду к себе, – решительно сказала я и, подхватив пакет из банка, поднялась с кресла.

– Обед будет подан через четверть часа.

Придя в комнату, я присела на кровать и, вытряхнув на нее содержимое пакета, взяла первую из тетрадей. Что же это? Почему дед хранил эти записи в ячейке?

Я открыла тетрадь и приготовилась читать. Но язык, на котором велись записи, был мне незнаком. Пролистав всю тетрадь, я разочарованно вздохнула и решила попытать счастья в прочтении второй. Но меня снова ждала неудача. Зато во второй тетради имелось множество рисунков. Рисунки, откровенно говоря, были странные – будто их рисовал психически нездоровый человек. Какие-то узлы, переплетающиеся между собой, замысловатые абстракции… Я хотела уже отложить тетрадь, когда мое внимание привлекло одно из изображений. Это было очень похоже на рыцарскую перчатку. Вокруг рисунка было множество пометок и стрелочек, ведущих к записям на полях, но я не могла прочесть их!

Сердце забилось чаще, едва я вспомнила, что в записках, которые некто писал деду, значилась какая-то рука. А пальцы нарисованной руки точь-в-точь соответствовали тем, что обнаружили мы с Яном. В нетерпении я схватила кристалл, чтобы связаться с мистером Хидсом, но внезапно кристалл запульсировал в ладони. Кто-то пытался связаться со мной. Я сжала кристалл сильнее и отпустила, он тут же послушно завис в воздухе прямо перед моим лицом.

Вздох облегчения вырвался сам собой, едва я рассмотрела спокойное лицо мамы.

– Я так волновалась! – воскликнула я, не в силах сдерживать эмоции.

– Кати, что случилось? С нами связалась твоя секретарша.

– Это я просила мисс Томсон найти папу. Кстати, где он?

– Адама вызвали на срочное задание прямо в разгар отпуска!

– Мам, – тихо проговорила я, еще раздумывая, делиться ли с ней своими опасениями, – здесь все уверены, что папа мертв.

Повисла неприятная пауза. Мама хмурилась, будто силясь что-то вспомнить.

– Не удивлюсь, если твой дед придумал это, чтобы ему не докучали вопросами про сына.

– Думаешь, он мог пойти на такое? – изумилась я.

– Доминик Бреннон был не очень хорошим человеком, как бы там в Меренске ни считали.

– Но есть еще кое-что. Здесь все уверены, что я, будучи малышкой, часто гостила у деда. У него есть портреты белокурой девочки, и вся прислуга словно узнала меня!

– Глупости, Кати. Ты никогда не была там, – отрезала мама. – Я расскажу отцу все это, когда он вернется, но подозреваю, что это лишь плод воспаленной фантазии твоего деда.

– Ты уверена, что с папой все хорошо? – взволнованно спросила я.

– Обещал вернуться через три дня. Кажется, сбежал какой-то преступник. Как только вернется, свяжется с тобой.

– Я буду ждать.

– И перестань думать о плохом! – весело подмигнула мама. – Ты похудела. Начни уже хорошо питаться, ты же богачка!