Душа в тротиловом эквиваленте (СИ)

- Да какое он право имеет! - дрожащим от скрытого страха голосом произнес партийный деятель. - В Борисоглебске - погром, в Липецке и Владимире - просто ужас. Там никого из руководящих товарищей вообще не осталось. Теперь, получается, и к нам пришло.

- Пришло, - выдохнув табачный дым, безразлично ответил полковник. И, помолчав, добавил:

- А права у нас никто никому такие дать не может. Они либо есть, либо - извини. Вы бы съездили на площадь Ленина, посмотрели, что там и как, Константин Павлович. А то думаю я, что и там не все гладко.

- Я буду ставить вопрос перед инстанциями, - неразборчиво пробормотал товарищ Жуков, захлопывая дверцу автомобиля.

- Лучше помолись, да о прегрешениях вспомни, - обронил ему вслед полковник. - Да только в Бога ты не веришь, а душа давно сгнила. Но что да, то да, везучий. Это ж надо, от дорогого гостя увернуться умудрился...

Сам полковник визит Судьи пережил вполне нормально. А то, что душу наизнанку вывернули - пережить вполне можно.

- Да, дело того стоило, - задумчиво произнес Кораблинов, затягиваясь 'Беломором'.

Забросив очередное тело в грузовик, пара солдатиков остановилась перевести дух.

- Не страшно, Коля? - спросил один солдатик другого.

- Да что ты, - натужно рассмеявшись ответил ему напарник. - Я, вроде, всегда по совести жил, как папа с мамой учили.

- Вроде, это в роте? Ты говори прямо, уверен ли.

- По честному, страшновато. Но, думаю, так и надо. По совести.

- Эй, вы двое! - раздался рык старшины. - Хорош философствовать. Тут работы невпроворот.

Кабинет заместителя Предсовмина.

- Иван! - услышал генерал Серов. - Увольняются, и бог с ними. Уходят, значит, знают почему. И чувствуют, у кого рыло в пуху. Новых наберем. А не справляешься, так и тебя заменить недолго.

- Не наберем, Лаврентий Павлович. Не идет народ. Говорят, и раньше-то вертухаем жить противно было, а теперь так еще и смертельно опасно. Статистику по тюрьмам, удостоившихся появления Судьи, Вам я уже докладывал.

- Да, помню. Выжил, в среднем, один из пятнадцати.

- Шесть и две десятых процента, если точно. Знать бы, кто этот чертов Судья, так я бы ему!

- Сам-то понимаешь, что говоришь? Да и потом, по какому кодексу судить будешь? Пришел человек, постоял рядом и ушел. Ни с кем не разговаривал, никого не касался. Где состав преступления, а Иван?

- Да нету, формально, никакого состава преступления, - помрачнев, ответил Серов.

- И потом, с чего бы это нам препятствовать хорошим начинаниям? Хозяин так вовсе распорядился не препятствовать, а так, приглядывать издали. Чтобы, значит, помочь при необходимости. Уж больно все хорошо складывается.

- Что хорошего?! Все на нервах, в кадрах - пачки рапортов. Дырки затыкать скоро некем будет. Если так дело пойдет, одни срочники останутся, да и те - под строгим приказом.

- А скоро и они не нужны будут. Такие дела, Иван. Расследование по Крестам и Бутырке закончилось. По Владимирской пересыльной и Лефортово еще идет, но выводы, думаю, будут те же. Желаешь ознакомиться?

- Да.

На стол плюхнулась увесистая растрепанная серая папка с небольшим угловым штампом, посмотрев на который, большинство сразу расстается с желанием просмотреть документы. Но бывший взводный 66-го артполка давно уже не обращал внимания на такие мелочи. Хмыкнув, Иван Александрович развязал на папке серые, захватанные тесемки, и приступил к чтению.

В кабинете воцарилась тишина, лишь подчеркиваемая звяканьем ложечке в стакане черного как деготь чая с лимоном, принесенного из буфета.

- Так что это получается?! - удивленно спросил Серов, ознакомившись с выводами, напечатанными на паре страниц, вложенных в специальный карман с внутренней стороны папки. - Тех, кто остался жив, можно просто отпускать?

- Что по результатам расследования и было сделано, - сухо констатировал хозяин кабинета. - Более того, не дожидаясь результатов по Владимиру, Воронежу, Липецку, я приказал после визита Судьи, выживших немедленно отпускать. Ты же все бумаги на меня в госконтроль пишешь... А там - Всеволод...

Да и не один он, Судья. Несколько их, Иван.

- Да как так?!

- А вот так. Был - один. Теперь - пятеро. Сколько будет через полгода - затрудняюсь сказать. Зато экономисты испытывают чистый, можно даже сказать, детский восторг.

- Было бы чему радоваться, - буркнул Иван Александрович.

- Так есть! - радостно ответил Лаврентий Павлович. - Ты же знаешь, сколько по самым осторожным оценкам, в Москве и Петербурге уголовников.

- Приблизительно сто двадцать - сто тридцать тысяч.

- Правильно. А теперь представь, что их не стало.

- Как?! Всегда они были и всегда будут, - уверенно ответил вареный в трех щелоках генерал.

-Пока - просто представь, - хладнокровно оборвал его хозяин кабинета.

- Ну, представил, - страдальчески сморщив лицо, что должно было изобразить крайнюю степень скептицизма, ответил Иван Александрович. - Участковых можно сразу распускать. Следствие, прокуратуру - туда же. Тишь, гладь, спокойствие. Да мы всем министерством нужны не будет. Вообще!