Душегуб. История серийного убийцы Михасевича

Театр, как известно, начинается с вешалки, а допрос – с тюремной камеры. Михаил Кузьмич использовал метод двойной и коллективной посадки, чтобы подготовить подозреваемого к выходу на сцену. Человека сажали в камеру, в которой уже было два и более арестованных. Один из новых знакомых вдруг проявлял к человеку неожиданную доброту и любознательность. За что арестовали? Как было на самом деле? Какую тактику со следователем будешь использовать? Все это сопровождалось сочувственными восклицаниями и ценными советами. Вдруг этого «доброго самаритянина» уводили на «допрос», а другой сокамерник, хранивший раньше молчание, заявлял, что это был стукач. Человек проникался доверием к молчаливому арестанту и все рассказывал. Если человека сажали в камеру с несколькими заключенными, а подозреваемый предпочитал хранить молчание, то его начинали изводить и избивать. Обычно это случалось вовсе не по указке следователя, а из злости на то, что человек не говорит ничего ценного. Для таких подсадных жизненно важно было вызнать сведения, так как именно за эти подробности они могли получить кое-какие поблажки администрации или скостить срок заключения.

Когда в комнату для допросов приводили подозреваемого, Михаил Кузьмич уже знал достаточно о задержанном, чтобы произвести впечатление человека, который знает все. Нужно было только грамотно разыграть блеф, убедить человека в том, что признать вину – в его интересах. И в заключение нужно было убедить человека в том, что «все остальные уже сознались». Человеку свойственно поступать так, как поступают остальные. Можно играть в благородство только до первого предательства, а дальше уже все будут валить всех, нужно будет в этих потоках лжи вычленять крупицы правды.

Избитого, дезориентированного и совершенно потерянного человека приводили на допрос, на котором человек в форме начинает вполне дружелюбно задавать тебе вопросы, успокаивать и уверять, что единственное, чего он хочет, это помочь «заблудшей» душе. Дальше было дело техники. Одни и те же вопросы задавались тысячу раз, пока человек не начинал путаться и запинаться. Здесь следователь тут же вычленял несостыковки в ответах и предъявлял их подозреваемому. В этот момент человек уже сам начинал верить в собственную вину. Впрочем, в абсолютном большинстве случаев так оно и было, убийцами и насильниками оказывались самые родные и близкие, друзья или знакомые. С годами Михаил Кузьмич все больше уверялся в том, что у него талант «видеть убийцу», он утрачивал способность к критическому мышлению. День за днем он общался с ворами и убийцами. Все поголовно уверяли в том, что не виноваты. Спустя пару дней или недель все они признавали свою вину. Предположить, что кто-то из них невиновен, он не мог и не хотел. Даже если человек и не был виноват в одном, он обязательно виновен в другом. Просто так в поле зрения прокуратуры не попадают. Чем дольше он работал, тем больше в это верил. Впрочем, так поступал не только он, так поступали все, кто стремился сделать карьеру в органах. Неуверенные в себе крючкотворы обычно надолго здесь не задерживались.

Когда в семье Владимира Горелова узнали о том, что их близкого арестовали, мать мужчины впала в истерику, а сестра немедленно поехала к жене брата, чтобы выяснить, что случилось. Никто ничего не знал, никто не понимал за какое такое хулиганство могли арестовать тихого и спокойного мужчину, который никогда даже без билета не ездил. Они сидели на кухне, когда раздался звонок из милиции.

– Привезите одежду мужу, пожалуйста. Рубашку там, брюки, – попросил напряженный мужской голос.

Уже намного позже выяснилось, что одежда была нужна потому, что мужчину во время допроса избили до полусмерти. Нельзя было, чтобы он ходил в своей залитой кровью рубашке и пугал сотрудников изолятора, да и эксперт, который должен был взять кровь на анализ, мог куда-нибудь нажаловаться.

Сокамерники, сидевшие с Владимиром в одной камере, уговорили его дать признательные показания, а то в следующий раз его и вовсе убьют на допросе. Это казалось вполне правдоподобной перспективой. Следователь то и дело во время допроса направлял на него пистолет, рассказывая, что он бы таких душителей и насильников расстреливал без суда и следствия. Доведенный до безумия, совершенно не понимающий, что происходит, мужчина на следующий день согласился написать под диктовку о том, как он задушил и изнасиловал девушку.

На следующий день выяснилось, что группа крови Владимира не совпадает с биологическим материалом, полученным с тела жертвы. ДНК-анализ в те годы не применяли, но это несовпадение группы крови и состава спермы было очевидным доказательством невиновности.

– Один насиловал, другой убивал. Как это и бывает обычно, – предположил Михаил Кузьмич на очередной планерке со следствием. – Пусть покажет на того, кто насиловал, дадут меньше срок.