Душой наизнанку

Земляника зари раскраснелась по зелени крон;
Мы сидим визави, ты глаза мои пьёшь, как ром.
Мы умрём — но однажды; пока что — лишь лето живей.
…Если дерево пляшет — оно не щадит ветвей.

Солнце — плачущий Бог; всякий луч — облакам рубец.
В нас вселилась Любовь — злополучный,
                  нахальный бес —
Точно ревностный вирус, который если засел —
То, конечно, не вырвется. Разве только совсем.

…По зелёным кудрям — позолотой ползёт седина.
День целован, румян; ром задорно дерзнёшь — до дна?
Лейся, землю ласкай, листопад: серь — нелепый тон.
Мы проснёмся? — пускай!
Это будет потом, потом.

А пока — Апокалипсис, дальше — бордовый бред:
Слава богу, покаялись — там ещё, в долгом «пред».
Мы молчим тет-а-тет по своим берегам стола;
Если вечности нет — значит, попросту отцвела.

…Осень сонно вздыхает, рушась наземь спиной.
«You're my soul, you're my heart…» —
          лучше «нас» только «ты со мной».
Кудри ало-багровы — в ногах обнажённых дубов:
Осень пала; над гробом рыдает солнечный Бог.

Звёзды ясные слёзно по савану снега цветут.
Мы уже несерьёзные, но всё равно ещё тут.
Что, умрём, говоришь? Я не верю, и ты не верь:
Если дерево дышит — оно не щадит ветвей.

«Я видела душу, на странное море похожую…»