Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

«Ниночка, милая, я написал Алине почти все, что и тебе хотел сказать (ведь ты ей, наверное, будешь читать письмо вслух – она сама вряд ли сумеет). Добавить к этому могу лишь то, что глубоко тебе признателен и благодарен за Алину, за твою удивительную твердость духа, за твою уверенность в конечной победе справедливости и счастья и твою тонкую и умную борьбу за это. Твое благородство и понимание жизненных ценностей – чрезвычайно редко встречающиеся ныне качества. Я по-прежнему уверен, что несмотря на все трудности и испытания судьбы Бог возблагодарит тебя за это. И одна из таких благодатей, Божественных даров уже начинает проявляться – это, несомненно, наша дочь! И надо сделать все, чтобы Дары Божьи не пропали понапрасну. Ты для этого делаешь все, что можешь, а теперь мы объединим усилия!..»

«…И конечно же дочь! Это такой сильный козырь, что не имеет права быть разменной монетой ни с твоей, ни с моей стороны…»

«…Я действительно так соскучился по Алине, так истосковался, что уже было решил: все, конец, никогда больше не увижу, не услышу…»

«…Надеюсь, что все эти неприятности позади, и я с радостным нетерпением жду нашей встречи. Я истинно счастлив от того, что мы все опять можем быть вместе. Спасибо! Целую, твой MAX».

Я медленно прочитала Алине папино письмо. Оно очень взволновало и растрогало ее. Серьезно задумавшись, опустив глаза, она молча взяла его и унесла в свою комнату. Мне казалось, что Максим написал нам эти письма совершенно искренне. Да и как могло быть иначе? Подобными вещами не играют. Особенно, когда это касается ребенка.

После теплой приветливой весны 1997 года наступило жаркое лето. Подошел конец учебного года. В июне Алина сдала экзамены в колледже и в консерватории.

И неожиданно радостное событие – Максим сюрпризом заехал нам на два дня, возвращаясь из Америки в Москву. Встретились как обычно – легко и празднично. Я не стала задавать вопросов о том, что произошло в его личной жизни – сочла, что это было бы бестактно. Захочет – скажет сам. Мы втроем сосредоточились лишь на настоящем моменте встречи и на будущей поездке в Москву. Максим торжественно вручил нам авиабилеты на август, который был уже не за горами.

В июле Жак повез нас с Алинкой в отпуск, в Канны. Он стал для нас очень близким человеком, который всегда был готов прийти к нам даже среди ночи, если бы понадобилась его помощь. Но все же Алина всегда сохраняла с ним некоторую дистанцию и называла его на «вы» и по имени. Она как-то сказала мне, что не смогла бы называть его папой – «папа лишь только единственный» – ее родной. Мы объездили на машине, казалось, весь Лазурный Берег и сделали массу приятных и удивительных открытий. Вдоволь позагорав и накупавшись, вернулись домой и начали активно готовиться к поездке в Москву.

В день отъезда Алина проснулась «ни свет ни заря». Находилась в радостном волнении с раннего утра, а в самолете не могла дождаться, когда мы, наконец, приземлимся. Четыре часа оказались очень длинными, а ей не терпелось поскорей снова увидеть папу, бабушку, дедушку и еще, конечно, свою родину – Москву. Она уже давно просила меня свозить ее туда, но у меня не было возможности. Теперь же дочку ждало много встреч и впечатлений!

Максим встретил нас в аэропорту на своем большом черном «Мерседесе» и повез сначала к моим родителям. Радости не было конца. Бабушка с дедушкой зацеловали внучку. А на следующий день мы с Максом отправились в длинную прогулку по городу, по Москве, по историческим местам. На машине это было быстрее и проще. Мне было очень интересно увидеть все изменения, которые произошли за последнее время. А перемены были разительными. В стране, после падения Берлинской стены, начал быстро развиваться капитализм. Даже улицы теперь пестрили всевозможными рекламными щитами и вывесками. В центре новые красивые дома, отреставрированные церкви, величественный памятник Петру Первому, соблазнительные рестораны – все радовало глаз. Алинка смотрела на все широко открытыми глазами, прильнув к окошку машины. Москва – ее родина, и дочь заново познавала ее с большим вниманием и любопытством, открывая ее для себя, как в первый раз. Со времени нашего отъезда из Москвы она помнила лишь детскую площадку с деревянными крокодилами. Теперь же она осознанно постигала свой город.

После прогулки по Арбату и затем катанья Алинки на лошадке на Воробьевых горах мы отправились к двоюродной сестре Макса.

– Лия очень просила, чтобы мы приехали как можно скорее. Она сгорает от нетерпения познакомиться с Алинкой, – объяснил Максим.