Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

Начиная с полудня начали съезжаться гости. Поскольку большинство людей я не знала, Максим терпеливо представлял их нам с Алиной. Все поздравляли ее, расспрашивали меня о жизни во Франции, говорили, сколько хорошего о нас они слышали от Максима. С какой гордостью он рассказывал им о дочке. Нам все это было очень приятно слышать. Алина постоянно находилась в центре внимания. Она не ожидала этого и немного смущалась. Приехали Лия с мужем, а затем и мой двоюродный брат Сережа с женой Людмилой, Женя с Риммой, старинные друзья Макса супруги Черкасовы. Мы радостно обменивались новостями и впечатлениями. Лия с мужем и Женя с Риммой расспрашивали Алинку о ее впечатлениях о Москве, нравилось ли ей на Родине. Ей, конечно, все нравилось, ведь любимый папа был рядом.

Наконец, все собрались на террасе и расселись за огромным деревянным столом. Очень аппетитно выглядевшие угощения уже были расставлены на столе. Он просто ломился от яств. Максим все предусмотрел, не забыл и про черную и красную икру. Вино и шампанское лилось рекой. Русский размах. Веселая праздничная атмосфера. Тосты, масса тостов. Максим изображал тамаду. Много и вдохновенно говорил, произносил красивые речи. Поднимал бокал за Алинку, за меня, за моих родителей. Говорил что-то пафосное про корни, про смену поколений, про наше продолжение в детях. Я всегда знала, что он умеет очень хорошо и образно говорить. Это его сильная сторона, благодаря которой люди тянулись к нему.

– Я очень рад и счастлив, что моя дочка, наконец, приехала сюда, в Снегири! Алинка, это твоя дача! Мы все у тебя на даче!

Руки с бокалами дружно поднимались. Люди тянулись к нам с Алинкой, чтобы чокнуться. Делали дочке комплименты. А Максим медленно и торжественно продолжал:

– За Алинку! Я очень горжусь тем, что у меня есть такая дочь! – в его голосе слышалось волнение, искренние эмоции.

Гости вторили ему, поздравляли. Кто-то аплодировал, кто-то кричал «ура».

Алинка вся светилась – папа гордится ею и всем говорит об этом! Этого было достаточно для того, чтобы чувствовать себя счастливой. Об этом говорили ее глаза, постоянно устремленные на отца. И, естественно, все это не могло оставить равнодушной и меня. В душе было горячо, меня переполняло чувство благодарности к Максиму. За дочь, за то, что он устроил ей такой хороший праздник.

Орест Кондратьевич сидел в углу длинного стола рядом со мной. Немного выпив, он снова расстроился, очень погрустнел. Взяв меня за руку, он начал подробно рассказывать, что произошло в тот роковой вечер, когда трагически погибла его любимая жена. Мне было безумно жаль видеть слезы в глазах старого человека. Пыталась успокоить его как могла. Но, естественно, мои слова были бессильны.

Алина почти ничего не ела, не спуская с папы глаз, впитывая каждое его слово. Но когда на десерт повар принес огромный прямоугольный торт с цветами из крема и с четырнадцатью свечками, дочка оживилась, радостно задула их под аплодисменты всех нас. Снова тосты, звонкое чоканье бокалов с шампанским. Смех, шум, веселье.

Гости опьянели, раскрепостились, рассеялись небольшими группами. Кто-то вышел на поляну на перекур. Кто-то спустился с террассы просто размяться. В том числе и я. Тут ко мне подошел один из друзей Максима, симпатичный Игорь Корягин, который приехал на наш праздник со своей замечательной супругой Надей. До этого он очень доброжелательно многократно произносил тосты за нас с Алинкой, сидя за столом напротив меня. Мы тепло разговорились. Игорь был рад нашему знакомству, интересовался, когда мы с дочкой приедем снова. Приглашал в гости.

В тот момент к нам забавной танцующей походкой приблизился Максим. Пристально посмотрев на меня, он перевел взгляд на Игоря. Улыбнулся широкой, немного «блаженной» улыбкой счастливого человека. Подмигнул другу.

– Нина – единственная женщина, на которой я должен был бы жениться!

Мы с Игорем дружно рассмеялись. В тот день Максим выпил гораздо больше обычного. Думаю, и все мы находились к вечеру в состоянии эйфории.

Тостов было так много и таких замечательно красивых, и даже с глубоким философским смыслом, что отказаться от них было практически невозможно.

После перерыва начались танцы. Максим пригласил мою маму. Кружил ее, дурачился. Мама не отставала от него – она всегда была большой любительницей танцев. Вдвоем они весело и задорно выделывали различные па. Я не могла удержаться от того, чтобы сфотографировать их. Мне было очень приятно наблюдать за мамой – в тот день она была очень радостной и непосредственной, еще больше, чем обычно. Для нее это была приятная отдушина, так как она очень уставала, ежедневно ухаживая за больным папой.

Опустился вечер.

Праздник удался на славу. Все было прекрасно и очень хотелось растянуть этот радостный момент. Но все когда-то кончается. У меня лишь мелькнула мысль, что «как жаль, что ни папа, ни Зоя Ивановна не смогли разделить с нами это веселье»…