Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

Я могу поклясться перед Богом в том, что все, что написала эта женшина, это ложь и фальшь!

А она, может ли она поклясться перед Богом в том, что сказала правду?

Она венчалась в церкви с моим отцом и носит крест. Похоже, она не боится Высшего, Последнего Суда!

Эта смесь лживых и мелочных утверждений достойна лишь девочки подросткового возраста, а не женщины около 40 лет и матери двоих детей.

Я поражена: она говорит о каком-то вымышленном красном кабриолете? О воображаемых ссорах из-за какой-то куртки?!

Не стану опускаться до того, чтобы отвечать ей на заявления такого низкого уровня культуры и интеллекта. Мне стыдно за нее.

Так же из ее интервью я узнала, что, оказывается, мой отец оплачивал мне учебу, каникулы в Лондоне и квартиру в Париже. Видимо, она знает мою жизнь лучше меня, так как даже я сама этого не знала! Подобная же ложь и по отношению к моей маме, о которой она тоже рассказала небылицы. Это патетично и смехотворно. Все то, что я имею на сегодня, чего смогла достичь, я обязана своей работе и моей маме.

У меня создалось отчетливое впечатление, что Марина усиленно старается приписать мне все то, что она сделала бы сама, по своему характеру и менталитету. Но я понимаю, что тем самым своими уловками она лишает дочь общения с отцом!

Я познакомилась с этой женщиной, когда мне исполнился 21 год. До этого я не видела отца 7 лет, после его женитьбы на ней. Я приехала увидеть его, когда он мне, наконец, предложил это. Не ради денег, как это пишет Марина, а чтобы увидеть, обнять его, поговорить, показать ему свою музыку, узнать его мнение о ней.

Мне так хотелось поделиться с ним событиями своей жизни, моими мыслями и написанными песнями!

Вам кажется это диким? Это кажется вам фальшивым? Что у дочери может быть искреннее желание разделить свою страсть к музыке, являющуюся их общностью, с отцом? Желание узнать его больше? Желание общаться ради чего-то иного, чем его «богатство»?

Эта женщина навязывает мне свои собственные намерения.

Я никогда и никак не оскорбила Марину, не сделала ничего плохого ни ей, ни девочкам. За что она ненавидит меня?

За что оскорбила нас с мамой?

Едва я впервые переступила порог папиной квартиры, как она агрессивно бросила мне: «Твоя мать дура, и журналистка, которой она дала интервью, тоже дура!» Она обвиняла ее в том, что она якобы солгала, говоря о моем психологическом состоянии предшествующих лет, когда папа исчез, отошел от меня.

В гости пригласил меня папа, но все мое пребывание у него было наполнено злыми замечаниями, уколами, унизительными эпитетами и намеками со стороны Марины. По ее словам, я «фальшиво» пою, и многое-многое другое.

Она не только убеждала меня в том, что я – «нежеланный ребенок, которого он никогда не хотел», но и даже несколько раз намекнула, что вообще я не его дочь!

Вероятно, в связи с этим отец вскоре предложил мне сделать тест ДНК. Он подтвердился. Маринины подозрения были не обоснованы. Но, тем не менее, моя маленькая сестричка Полина, которой тогда было пять лет или шесть лет, в один из моих приездов зло сказала мне: «Ты не папина дочь!» А на мой вопрос ответила: «Мне мама сказала!» Маленькие дети всегда впитывают то, что говорят взрослые.

Наверно, это очень просто – манипулировать мужчиной или ребенком? Или мужчиной, как ребенком?

Я не удивлена, что в своем интервью Марина пытается выставить меня «корыстной девочкой», которая приехала выпрашивать какие-то денежные ценности у отца. По тому, что я видела за четыре приезда к папе это, скорее, Марина обуяна мыслями о деньгах и о дорогих покупках, и с большой «самоотверженностью» управляет этими деньгами. А также внимательно следит за тем, что с ними делает папа.

Могу сказать только, что когда я встречалась с членами папиной новой семьи, я всегда привозила им подарки, желая сделать приятное. Мне искренне хотелось подружиться с Мариной и с моими новыми сестричками, не навязывая себя.

Я никогда и ни с кем не ссорилась! Более того, я была даже робка, смущена и под глубоким впечатлением встречи с моим отцом после семилетней разлуки. Нужно было как-то восстановить эти годы, выпавшие из наших отношений, в течение которых я пыталась выстраиваться сама.

Все это вызвало во мне много внутренней боли, которую я постоянно старалась подавить, и полного непонимания того, что могло явиться причиной случившегося.

Но, самое главное, к моему несчастью, папа, с которым у меня до этого было замечательное общение, вдруг стал почти чужим. Нужно было заново начинать выстраивать наши отношения для того, чтобы они снова стали такими, как семь лет назад.

В первый приезд я дала папе свой первый демодиск, который я записала с моей рок-группой Markize, «Poussières de vie». У папы в глазах появились слезы, и он сказал мне: «Я горжусь тобой и люблю тебя, ты моя дочь».