Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

Остроумно, конечно, но на деле все обстоит не так. Если бы он действительно хоть изредка общался с Алиной, то узнал бы, что с 2012 года она поставила свою рок-группу Markize в «stand-by». Что с тех пор у нее совсем другая деятельность и что время от времени она дает частные концерты и параллельно пишет свой новый альбом. Это трудная, кропотливая и медленная работа. Медленная потому, что дочь все делает сама. Но ценно именно то, что все ее достижения это только ее собственная заслуга, плод ее упорного труда. Никто и никогда не сможет сказать, что в творчестве ее «проталкивал» папа, отчим или «дядя Петя».

А вот ответ Максима журналистке Юлии Евтеевой (Woman’s Day, «Максим Дунаевский: «Седьмая жена думает, что я остепенился») на вопрос о дочери: «У нас очень рваное общение… последнее время вообще нет. Да ей это, наверно, и не очень нужно…». Такой ответ в очередной раз ошеломил тех, кто был в курсе нашей истории. Парадоксально звучат слова «ты не нужен» тому, кто так много лет стремился к тебе! И особенно после того, как именно ты поставил его лицом перед фактом, что он не нужен тебе, хладнокровно выбросив его за борт твоей жизни.

Это как будто сбить человека машиной, а когда тому отрежут ногу, сказать: «Да она ему, наверно, и не очень была нужна…».

И еще одна реплика – журналистке израильского радио ILand. На вопрос, общается ли он с дочерью, Максим Дунаевский отвечает: «…Раньше мы очень плотно общались… А теперь… если она позвонит… скажет: папочка, извини…».

Странный ответ, а главное – запутанный. Общается или нет? Плотно-неплотно?

И уж тогда хотя бы объяснил: за что дочь должна извиниться?

За то, что не пришлась по вкусу его нынешней жене и ее дочкам?

Мир тесен, это общеизвестно. У меня достаточно большой круг общения, и до меня регулярно доходят отклики ложных утверждений в мой и дочери адрес. Наверно, мне уже пора перестать удивляться. Но не хватит ли уже?!

Так, в декабре 2017 года несколько друзей сообщили мне, что в программе «Судьба человека» Максим Дунаевский вновь завел свою старую «песню», но в новой вариации. На этот раз он зашел еще дальше, чем раньше, изобретая очередные несуществующие детали. Совсем как его жена Марина в 2012 году. Не она ли является его главным консультантом?

В ответ на вопросы Бориса Корчевникова Максим снова попытался убедить его и многомиллионную публику – телезрителей в том, что перед отъездом во Францию я якобы попросила его «отказаться от дочери»!

«…Между прочим, она отвергает это, но на самом деле я это помню… это стоит в моих глазах … она пришла ко мне в студию… помню, у меня шла запись к какому-то фильму… она ко мне подошла и говорит, Максим, подпиши, пожалуйста, эту историю… и на листочке от руки было написано (тут Максим театрально изображает руками воображаемый листок и строчки на нем): «Я, Максим Исаакович Дунаевский, такого-то года рождения, отказываюсь от своей дочери Алины, такого-то года рождения»… Я говорю: Зачем? Вот неожиданность такая была… Она говорит: я встретила человека, он хочет на мне жениться, я уеду во Францию, и нужно сделать так, чтобы больше ничего не напоминало о моей прежней жизни…» – закончил Максим Исаакович, глядя на Корчевникова «честными» глазами!

Я все-таки заставила себя посмотреть этот эфир по настоянию друзей, хоть и с большим опозданием. Что сказать? Слов не хватает… лишь мороз по коже.

Он это «помнит»?! Он «видит» меня «перед собой в студии с листком, написанным от руки»?! С просьбой об «отказе» от дочери?! Я «отвергаю это»? Что именно? Вымысел о себе? Естественно!

Ощущение кощунства по отношению к Алине, которая рано или поздно узнает об этом, которую ждет новое потрясение. Она уже неоднократно наталкивалась на эти, далеко не музыкальные сочинения отца, которые он публично распространяет о ней, о нас.

И какая нечестная игра по отношению ко мне, игра без правил!

Смотря на экран, я в сотый раз тщетно пыталась понять: как Максим может идти на такой изощренный обман?! Неужели ради улучшения своего имиджа допустимо прибегать к подобным уловкам, незаслуженно очерняя нас с дочерью?

Не по-мужски, Максим!

Кем он хочет выставить меня перед всеми?

Поверить в потерю памяти я не могу, в то, что перепутал меня с Наталией Андрейченко. Именно о ней эту же историю он поведал мне в Париже, в 1994 году, утверждая, что она попросила его отказаться от сына перед ее отъездом в Америку. Но там была совсем другая ситуация, чем у нас – сын Митя был признан отцом официально, документально и действительно не смог бы выехать за границу без его согласия.

Так, значит, Максим совершенно сознательно приписывает мне эту историю?

Доказать, что Максим Дунаевский говорит неправду, мне очень легко – как дважды два четыре:

Он не признал свою дочь ни при рождении, ни позднее.