Два балета Джорджа Баланчина

Выслушав мать, Ирсанов поцеловал ее в щеку и пошел в свою комнату. Там он смолол себе немного кофе, сварил его, добавив в кофеварку старой воды из графина, налил маленькую рюмку коньяка. Употребив коньяк и кофе, закурил и набрал номер Лидии Ивановны. Он поблагодарил ее за Жоли, за билеты, сообщил, что внезапно оказался после театра у себя в Озерках, и просил принять его «сию минуту».

– О чем речь!?! Валяйте! Я, правда, не прибрана с утра, но вы меня всякую видели. — Здесь, конечно, Лидия Ивановна сильно преувеличивала, потому что видеть ее «всякую» удавалось лишь ее интимным друзьям, а Ирсанов в этот круг и в это число не входил ни прежде, ни тем более теперь.

Закупив по дороге «пук цветочков», он очень быстро добрался до Лидии Ивановны, оказавшейся на сей раз в новом «неимоверном» халате — «конечно, японском».

– Я не одна. У меня приятельница, но она тотчас уйдет. Проходите.

Каково же было изумление Юрия Александровича, когда он, войдя в гостиную, увидел там в креслах... Людмилу Александровну. Дамы пили что-то между минеральной водой и лимонным соком.

– Знакомьтесь, — представила хозяйка гостя своей приятельнице, —доктор Ирсанов. Юрий Александрович. Прошу любить и жало...

– Мы уже сегодня виделись, Лидочка, — и обратясь к Юрию Александровичу, энергичная Табачник как бы продолжила ранее прерванную между нею и Юрием Александровичем беседу. — Что ваш племяш? Или сын? Я уже запамятовала. Как, улетел в свой К...?

Ирсанов побледнел и онемел одновременно, но выручила Лидия Ивановна:

– Я всегда знала за вами, Юра, только двух дочерей. А что у вас есть еще и сын в этом К..., для меня это, признаться, существенное открытие. Вы иногда умеете сочинить какой-нибудь замысловатый сюжет. Это у вас от Стендаля, верно.

Привыкшая знать о своих друзьях «буквально все», Лидия Ивановна была сейчас и озадачена, и раздражена одновременно. Табачник смекнула, что сказала лишнее, и стала быстро собираться «к бесконвойному передвижению в зоне свободного предпринимательства». Ныне она служила — по совместительству, не оставляя судебной практики, — юрисконсультом в каком-то совместном предприятии, поскольку сильнее всех благ жизни ценила самофинансирование и самоокупаемость. Именно это, а не первый и последний ее муж, побуждали Л. А. Табачник бывать в Лондоне «не менее трех раз в году».

– А вы-то как, Людочка, познакомились с этим господином? — не удержалась от вопроса Лидия Ивановна.

– Я? В очереди за «ножками Буша». Давали без талонов. Впрочем, о ножках, полагаю, Юрий Александрович сделает вам, Лидочка, чистосердечное признание. А меня ждут потерпевшие. Всех благ!

Шумно надев шубку, расцеловавшись с Лидией Ивановной, Табачник вышла из квартиры, не требуя провожатых. Ирсанов смотрелся на большом диване Лидии Ивановны полным олухом.

Итак, мой дорогой, начнем все сначала, — сказала Лидия Ивановна, присаживаясь на диван рядом с Юрием Александровичем. — Что до увиденных вами балетов и атмосферы в театре — я узнаю из других источников. Но у вас вид совершенно убитого человека. Что-нибудь стряслось дома? Жена что-нибудь придумала? Что- нибудь с дочерьми? Или обокрали дачу? Я слушаю вас!

– Ваша Табачник, — начал осторожно Юрий Александрович, — права только в том смысле, что мальчик действительно был.

– Я тоже так считаю, — почему-то вставила Лидия Ивановна. И присовокупила: — Господи, с кем не бывает! Только слава Богу, что вас не постигла участь Пазолини.

– Что-что? — не понял Юрий Александрович.

– Ну, об этом как-нибудь в другой раз. А чем замечателен ваш случай?

– Я познакомился с ним в театре. Но сегодня утром он улетел в К..., к себе домой. Он там учится в хореографическом училище. Мы договорились, что он мне позвонит и сообщит как долетел. И вообще. Но я совсем позабыл дать ему свой телефон и адрес. Все так неожиданно и скоро получилось. Вы меня понимаете?

– Пытаюсь. Продолжайте.

– Лидия Ивановна, дорогая, у вас по всему свету друзья и знакомые. Помогите мне раздобыть его телефон в К... или адрес.

– Как его ФИО?

– Анджей Кратовский. Ему восемнадцать. Он в выпускном классе.

Выслушав Юрия Александровича, Лидия Ивановна начала почему-то яростно жевать ломтики лимона, что означало в ней начало и конец мыслительного процесса. Минут через несколько она сказала:

– Вы тут посидите. Вот вам еще сок, минералка. Хотите — открывайте коньяк и начинайте без меня. Я пойду телефонировать. Анджей Кратовский? Вы уверены? — И не дождавшись от Юрия Александровича ответа, который, впрочем, был ей и не нужен, Лидия Ивановна удалилась в свою комнату.