Два брата-психопата

Я схватилась пальцами за его ладони, цепью сжавшиеся на моём животе, и пыталась разъединить их, даже не думая о том, что не достаю до дна. Думаю, моё сильное желание поплыть к берегу заставит моё тело кое-как это сделать.

– Боён, ты злишь меня. Я и так злая на тебя. Пусти же, – сердито приказала я и, кажется, у меня получилось убедить его, так как «замок» пальцев на моём животе открылся.

Но я совсем перестала двигать ногами, поэтому начала идти ко дну, которое оказалось слишком глубоким. Я была по голову в воде, и вспомнила дневное погружение в море. В первую очередь, меня охватил страх, и я начинала паниковать, но Боён, резко подплывший ко мне лицом, схватил меня за талию и поднял над водой.

– Пустил, – ухмыльнулся он, и я уже не помнила про свой страх, так как была заворожена влажным лицом парня, освещаемое лунным светом. Я глотала ртом воздух, крепко схватившись за плечи парня, и не могла отвести глаз от его лица. Сердце билось в бешеном ритме, и я была уверена, что не из-за испуга потонуть. – Ты злишься на меня? – спросил он, удерживая меня за талию и почти касался моих трусов, прилипших к копчику.

– Я думала, ты утонул, – ответила я и уже точно решила, что скажу ему правду. – Я знаю про твою болезнь, – мой голос был настолько тихим, словно я боялась, что даже рыбы услышат мои слова.

Полуулыбка на его лице быстро сменилась нахмуренным взглядом, отведённом в сторону, и он даже убрал руки с моей спины, что пришлось держаться лишь за его плечи. Он не хотел, чтобы я знала. Я уже жалела, что призналась ему в этом, всё-таки испортив этот день. Если бы он был готов рассказать мне, он это сделал бы. Я слишком поторопила события, и самое ужасное, мне некуда было бежать от собственной глупости.

10. Болезнь.

Мы почти доплывали к берегу, и я уже касалась кончиками пальцев ног до песка. Когда я хотела убрать ладони с плеч парня, я поняла, что хочу знать всё. Его молчание угнетало, и я была уверена, что он попытается отмолчаться и сделать вид, что я ничего не знаю. Но уже поздно. Я призналась в том, что знаю правду, хватит её скрывать. Боён делал медленные шаги в сторону берега, и, воспользовавшись тем, что в воде намного проще двигаться, я, всё не опуская его плечи, подняла ноги и прижалась коленями к его торсу. Крепко ухватившись за своего соседа, я полностью держалась на его теле и, несмотря на слишком короткое расстояние между нашими лицами, обхватила руками его шею.

– С-с-с-онхи, – Боён заикался и, кажется, впервые за эту неделю назвал меня настоящим именем.

Я добилась эффекта неожиданности и была уверена, что с его помощью смогу выудить у парня откровения. Считаю, что у него нет права скрывать от меня свою болезнь, раз мы так далеко зашли со своим «соседством».

– Боён, расскажи мне про свою болезнь, – прошептала я, пристально уставившись в его глаза. Но он молчал, и, набрав побольше воздуха в лёгкие, я принялась тараторить слова, полдня крутившиеся у меня в голове: – Я не хочу, чтобы ты умирал. Уверена, тебе можно помочь. Пожалуйста, разреши мне быть с тобой в последние дни твоей жизни, так как… ты мне… Нет, это слишком эгоистично с моей стороны. Ты просто очень хороший человек. Такой добрый и странный. Ну почему жизнь так несправедлива к подобным людям? Когда ты вообще собирался рассказать мне о том, что умираешь? А если б я не догадалась? То что? Ты бы умер и не узнал, что нравишься мне…

– Воу-воу, Соник, – он смеялся. Боён заливался смехом, пока я с трудом удерживала слёзы, накопившие в уголках глаз в ожидании скатиться по влажной щеке, ведь я обещала парню, что не буду плакать. – Я не умираю, – проговорил он сквозь смех и неожиданно обнял меня за талию, крепко прижимая к себе.

– Значит, твоя болезнь излечима? – спросила я, но не была уверена в его словах, так как думала, что он пытается так обнадёжить меня.

– С чего ты взяла, что я смертельно болен? – он продолжал смеяться, и я не могла понять, притворяется ли он или мои слова реально его насмешили.

– Как… с чего… – неуверенно ответила я, пытаясь вспомнить цепочку догадок, по которым определила то, что Боён должен скоро умереть.

– Настолько сильно ненавидишь меня, что уже пытаешься похоронить? – ухмыльнулся он, и я резко отпустила ноги вниз, с трудом стоя на песочном дне. Все мысли, слёзы и боль – всё это было зря, а всё потому что я неправильно его поняла.

– Но ты же искал аптеку, – всё не унималась я, пытаясь осознать то, что Боён будет жить и что я призналась ему в симпатии.

От этих мыслей щёки быстро загорелись румянцем, и я надеялась, что влага хоть как-то уймёт жар лица.

– Да, хотел взять какие-то таблетки от укачивания, так как использовал последние при выезде из Сеула, – ответил он, и его улыбка стала широкой и загадочной.

– Ты будешь жить, – прошептала я и неосознанно обняла его, уткнувшись носом в его плечо. Но радость от полученной новости длилась всего несколько секунд.

– Мне же не послышалось, когда ты сказала, что я тебе нравлюсь?