Два часа до конца света

Обвешанные различными оберегами, мы кромсали врагов налево и направо, отсекая части тел от приспешников божества. Среди нас были войны, учёные, священники, ремесленники и прочий люд самых разных мастей. Никто из нас толком даже не представлял, что произойдёт, когда мы столкнёмся в бою с самим Мнемогемноном. Огромный исполин, он возвышался над окружавшей его толпой, сжимая в руках здоровенную косу. Взмах, — и половинки тел взмывают ввысь. Взмах, — и твои ноги уже на разных концах долины.

Когда я очнулся, из моей груди торчало копьё. Я лежал, окружённый трупами, не в силах пошевелиться. Трава подо мною пропиталась чёрной застывшей кровью. Я думал, что наконец-то нашёл успокоение. Умереть в битве за правое дело, — это было нашей общей мечтой. Ты либо достигаешь высшей цели о мести, либо умираешь на пути к ней, и другого не дано!

Нам удалось сократить численность приспешников Мнемогемнона на три четверти, и это было самое большее, на что мы смели рассчитывать. По крайней мере, так мне сказал мой Вожак. Он обнаружил меня умирающим на поле брани, и смог вылечить меня, не смотря на мои усердные попытки послать его подальше.

Вскоре, выяснилось, что помимо нас двоих есть ещё один выживший, но он полностью ослеп.

Раны затягивались очень долго. Мы истратили все имеющиеся зелья и отвары, без которых я ощущал неимоверную боль. Благодаря оберегам нам удалось выжить и пролежать на оставленном войском демона поле около двух недель. Тела моих друзей и врагов за это время уже начали гнить. Повсюду летали облака мух, поедающие трупы. Я слышал, как во чреве убитого солдата копошатся личинки. Смрад стоял такой, что я терял сознание, едва придя в себя. Питались мы тем, что нам приносил Вожак, который сам еле стоял на ногах. Обычно это было мясо, и я не имею ни малейшего желания размышлять над тем, где он мог его достать.

Погода становилась всё холоднее. Снег, падавший на наши тела, был всё более плотным. Когда осадки скрыли под собою кроваво-красную землю, Вожак и Слепец соорудили носилки, чтобы отволочь меня в лагерь. В то время, пока мой разум не был охвачен бредом, я мог звать их по имени, но спустя все свои жизни, я забыл даже их лица. Я помню, что один из них вёл наш отряд в бой с чудовищем, а другой потерял зрение, едва увидев его взгляд. Это всё, что осталось от них в моей памяти спустя почти полторы тысячи лет. Мои друзья, — мои братья, — я забыл их всех до одного.

Лагерь, как можно было догадаться, располагался в сумеречных лесах Севера. Мы обитали там, куда не забредают даже демоны. Цветы, растущие в чаще, наносили всякой нежити урон смрадом своих бутонов. Деревья стонали в порывах ветра, и в этих голосах шаманы слышали молитвы. Лес был дружелюбен к человекам. Помимо укрытия за толщей чёрных ветвей, он давал возможность питаться грибами и ягодами. Неосторожный путник, съев неправильные плоды, мог поймать в своём разуме видение. Неудивительно, что в глубине тех лесов можно было наткнуться на жилище колдуна, засушивающего травы и некоторых особо надоедливых людей.

Единственная вещь, доставлявшая нам неприятности, — это чудовищные кошмары, одолевавшие нас по ночам. Самих снов никто не помнил, но братья по оружию утром рассказывали о наших криках в ночи. Тем не менее, вскоре мы привыкли и к этому.

Когда друзья притащили меня в лагерь, я был в полубессознательном состоянии. Я пролежал несколько дней, почти не шевелясь, обмотанный шкурами зверей, под настилом из ветвей, защищавших меня от снега. Иногда Вожак уходил на охоту, либо приводил мага-отшельника, готовящего для меня различные зелья. Я запомнил только прикосновения его старческих рук, в те моменты, когда он вливал в мою глотку вязкую жижу со вкусом плесени. Спустя ещё пару дней, я начал приходить в себя. Моя душа, блуждающая между жизнью и смертью, постепенно возвращалась в тело. Когда я заговорил с друзьями, дав им понять о своём состоянии, они помогли мне подняться и сесть возле костра.

— Вчера я вернулся из поселения на Юге. — Рассказывал Вожак. — После нашего нападения, Мнемогемнон двинулся далее на восток, оставив войско. Колдун считает, что он движется в горы. Говорит, там есть дверь в иной мир, которую давно уже никто не открывал.

— Он оставил войско? — Переспросил я, допивая горячий отвар из обломка собственного шлема.

— Да. Перед этим он обезобразил их. Я видел десятки мужчин, из глаз которых ручьями сочилась серебристая полынь. Они были на грани безумия. Местный лекарь предпринял множество попыток исцелить их, но все они оказались безуспешными. Ядовитый смрад Мнемогемнона, который он оставил им, якобы, в дар, поглощает их души.

— На что ещё рассчитывали эти трусы? — Насмешливо выплюнул Слепец, уставившись на огонь побелевшими глазами. — Пусть скажут спасибо за то, что их тела не хоронят в двух гробах по отдельности.

— А что насчёт двери в горах? — Продолжал расспрашивать я. — Кто-нибудь видел её?