Два дня на любовь

– Вообще-то я попыталась это сделать, но ты был занят, и тогда Тони сказал, что может поговорить со мной вместо тебя. Он сообщил, что двадцать второго декабря от него будут доставлены пиццы по особому рецепту, а также заявил, какое для него счастье поддержать твое достойное начинание, которым он восхищен, – принять на Рождество этих подростков. Все. Я передала его сообщение.

Руби повернулась на каблуках и направилась к выходу. Итан ощутил, что от нее в этот момент исходит не только гнев, но и боль.

– Подожди!

Она повернулась:

– Что?

– Я должен был тебе об этом рассказать.

– Это твой бизнес – ты вовсе не обязан мне ничего объяснять.

– Да. Но именно об этом нужно было сообщить.

– Так почему ты этого не сделал?

– Мы очень много трудимся, готовясь к балу, и впереди еще нас ждет много работы. Ты заслуживаешь передышки. К тому же дети будут здесь с двадцать второго декабря по двадцать четвертое, а у тебя ведь уже есть какие-то планы на Рождество. Мне не хотелось, чтобы ты отменила их или чувствовала себя виноватой.

Выражение лица Руби смягчилось.

– Ты прав. Надо было сказать мне об этом. Я хочу тебе помочь.

– У меня все подготовлено. Для тебя работы уже не осталось, так что наслаждайся рождественскими каникулами.

– Я не хочу наслаждаться отдыхом, когда знаю, что могу тебе помочь. Почему ты отвергаешь мою помощь? – Она запнулась, а затем продолжила: – Это из-за того, что случилось вчера вечером?

– Нет. Просто я не хочу, чтобы ты совершенно выдохлась. В следующие несколько дней нам предстоит столько всего сделать. Потом тебе понадобится перерыв. И я ведь уже сказал, что у меня все готово.

– Могу поспорить, что это не так. – Руби вскинула подбородок. – Расскажи мне о своих планах, и если я смогу подсказать тебе, как их улучшить, то помогу осуществить эти улучшения. Идет?

Тяжело вздохнув, Итан пожал плечами:

– Хорошо. Я собирался провести это мероприятие на Рождество, но не получилось. Поэтому автобус с подростками приедет двадцать второго декабря.

Все они либо из приютов, либо из приемных семей, и у всех разные судьбы. Вечер они проведут за пиццей, просмотром фильмов и компьютерными играми. Еще я заказал бильярдный стол и комплект для игры в дартс. Двадцать третьего декабря я с несколькими инструкторами по серфингу возьму ребят на море. Вечером, по возвращении, для них подадут рождественский ужин, они снова поиграют в игры и лягут спать. С утра, в канун Рождества, снова немного серфинга на море, и затем они уедут.

Руби покачала головой:

– То, что ты запланировал – замечательно, но я могу это улучшить.

– Как?

– Можно присесть?

Итан кивнул. Она опустилась на стул, поставила локти на стол и обхватила ладонями подбородок:

– Полагаю, ты кое-что упустил из вида.

– Что? Еще какую-то игру?

– Магию Рождества. Ты упомянул праздничный ужин. Но главное не он, а особый дух этого праздника, пусть даже не в день Рождества. Как насчет ели?

– Я думал о ней, но решил, что меньше всего этим подросткам нужна елка и куча мишуры. Эти ребята не сахар, они прошли огонь, воду и медные трубы. Они захотят вычеркнуть из памяти Рождество, чтобы подавить неприятные воспоминания, которые оно вызывает.

– Может, некоторые их них и думают так. Отторжение Рождества для них – своего рода самозащита. Но глубоко в душе они по-прежнему остаются детьми, а потому заслуживают, чтобы им подарили настоящее Рождество. Они должны понять, что этот праздник не всегда приносит плохое, что он может быть замечательным, волшебным. Эти два дня, проведенные здесь, должны стать для них особенными, помочь стереть тяжелые воспоминания.

Эти слова были исполнены такой глубокой искренности и понимания, что, без сомнения, означали только одно.

– Это так важно для тебя, потому что ты тоже была под опекой социальных служб? – спросил Итан.

Руби удивленно посмотрела на него, покраснела и пожала плечами:

– Да. И вот почему я тоже хочу принять в этом участие. Меня усыновили в одиннадцать лет. И хотя я знаю, что иногда дети обретают счастье в приемных семьях, со мной такого не случилось. Сейчас я понимаю, что была трудным ребенком, так что не удивительно, что я кочевала из одной приемной семьи в другую. И я глубоко сопереживаю этим подросткам, потому что прекрасно помню, каким ужасным временем для меня были праздники, особенно Рождество. Но это вовсе не значит, что я отказалась от него. И не хочу, чтобы эти дети его отвергали.

– Мне печально слышать, что ты не обрела счастья в приемной семье.

– Не нужно меня жалеть. Я не ищу твоего сострадания. Мне лишь нужно твое согласие остаться в «Кавершеме» на рождественские каникулы. Что скажешь?

Итан побарабанил пальцами по столу: