Два дня на любовь

– Ты говоришь о физическом страхе. Это неплохое чувство. Оно помогает словить кайф, когда зашкаливает адреналин. Но страх встретиться с братом и сестрами – не физический, это другое. Тут требуется куда больше смелости. Думаю, ты должна решиться и преодолеть его.

Руби обожгла Итана гневным взглядом:

– Это не тебе решать. Ты не представляешь, каково это.

– Нет, но… – Он тоже уставился вдаль.

– Что – но? – Она придвинулась к нему ближе и положила ладонь на его руку. Это прикосновение успокоило Итана и придало сил. Он ощутил, что готов шагнуть в пропасть ради того, чтобы помочь Руби принять верное решение.

– Но я тоже знаю, каково это – терять кого-то очень близкого. – Его голос дрогнул. – У меня была старшая сестра. Таня. Она умерла, и я все бы отдал ради того, чтобы снова ее увидеть. Поэтому я советую тебе: разыщи брата и сестер. У вас есть шанс снова стать одной семьей. Используй его.

Итан почувствовал, как Руби напряглась. Затем она выдохнула и крепче сжала его руку:

– Не знаю, что и сказать. Мне очень жаль.

Она прижалась к нему, и пару минут они молча смотрели вдаль. Затем Руби спросила:

– Ты хочешь об этом поговорить?

Итану вспомнились ее слова о том, что их разговор о Томе, Эдди и Филиппе вызвал в памяти добрые воспоминания о прошлом. Таня тоже заслуживает того, чтобы ее вспоминали.

Он кивнул:

– Хочу. Но не здесь. Давай вернемся в шале.

Когда они переступили порог, Руби с трудом подавила желание броситься к Итану на грудь, обнять и утешить его. Хотя в последние несколько часов она могла открыто выказывать ему свои чувства и эмоции, все, что касалось прошлого Итана, по-прежнему оставалось для нее неизведанной территорией.

Он скинул пальто и повесил его на вешалку, глядя почти с опаской, как Руби подходит ближе. Встав на цыпочки, она поцеловала босса в щеку, вдохнув древесный аромат его одеколона. Отступив назад, Руби взяла его руки в свои и потянула Итана в сторону софы. Он чуть криво улыбнулся, сжал ее ладони и сказал:

– Я растоплю камин.

Руби кивнула:

– Это было бы замечательно. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо.

Он начал возиться с поленьями, а Руби устроилась на софе, поджав ноги, и вся превратилась в слух.

– Таня была старше меня на три года. Мамы постоянно не было дома – она много работала, чтобы мы могли сводить концы с концами. И это очень сблизило меня и Таню. Она была… – Он замолчал, чиркнул спичкой о коробок и поджег дрова в камине. Глядя на пляшущие языки пламени, Итан продолжил: – Она была такой доброй и милой. В нашем криминальном районе она казалась кем-то не от мира сего – красивая и хрупкая. У нее были длинные каштановые волосы, карие глаза и самая теплая улыбка в мире.

На лице его отразилась печаль. Руби соскользнула с дивана на пол, и теперь Итан и она сидели рядом на полу перед камином. Не говоря ни слова, Руби прижалась к собеседнику и положила руку ему на бедро.

Итан снова заговорил:

– Таня мечтала многого добиться в жизни. Она хотела писать книги, путешествовать, повидать чудеса света. Мама поддерживала ее стремления. Сестра очень любила читать. Она впитывала в себя информацию, как губка. Она рассказывала мне про разные страны, и мы вместе мечтали о том, как однажды отправимся туда.

«Неудивительно, что Итан отвергает любовь, – подумала Руби. – Ведь смерть забрала у него самого важного в жизни человека». Но, судя, по тому, как потемнело лицо Итана, он рассказал еще далеко не все.

– Судя по твоим словам, Таня была замечательной и вы очень любили друг друга.

– Да. Именно сестра долгое время удерживала меня от влияния улицы. Но чем старше я становился, тем труднее ей было это делать.

– А как же твоя мама?

– Мама… Она и я…. У нас были сложные отношения. Она во мне видела точную копию моего отца.

Я был для нее нежеланным ребенком, и она никогда не была ко мне привязана.

В словах Итана звучало безразличие, словно он считал, что заслуживал такого отношения.

– Это была не твоя вина!

Итан пожал плечами:

– Да нет же, я сам виноват, потому что сам сделал выбор. Ведь моей повседневной реальностью был наш криминальный район. Я начал считать, что наши с Таней мечты никогда не сбудутся, поэтому стал прогуливать школу и отбиваться от рук. Лишь Таня немного сдерживала меня, потому что ради нее я был готов на все.

– И что случилось потом?

– Ее начали травить одноклассники. Подробностей я не знаю, ведь к тому времени мы уже учились с сестрой в разных школах. Таня была отличницей. Начиналось все с мелочей: ее обзывали, зло над ней шутили, но потом травля становилась все более жестокой: сестру преследовали, угрожали изнасиловать. Не в силах больше выносить издевательства, она покончила с собой. – Руби вскинула руку ко рту, чтобы приглушить вскрик. – Я нашел ее. Таня взяла снотворные таблетки матери и наглоталась их. Сначала я подумал, что она спит, а потом…

Руби сжала губы, чтобы не расплакаться. Она представила себе, как юный Итан, тощий и долговязый, входит в комнату сестры, окликает ее, а через несколько секунд осознает ужасную правду, навсегда изменившую его жизнь.

Сердце сжалось от сочувствия.