Два доллара

Сергей Иванович выругался от души, взглянул на карту — огромное пространство земель Орегона, где сам штат занимал меньшую часть, было давним предметом спора между Британской империи и Вашингтоном. Но на этом его план и строился — отсечь Штаты от Тихого океана. Тогда да, тот «огрызок», что останется, никогда не наберет должной силы, ведь огромная страна будет фактически разодрана на пять кусков, три из которых будут независимыми государствами, два будут смертельно враждовать с третьим, а еще пара станут «заокеанскими владениями».

— Должны вцепится в глотку, гиены любят добивать смертельно раненных и больных, чтобы сожрать. Но это огромный кусок, чересчур — подавятся наши рыжеволосые бестии! Их мир сразу станет слишком великим, чтобы его удержать, а силы уже не те, есть и посильнее хищники, что подрастают!

_{Таким мог быть «французский мир» в «максимальном размере», вот только колонии восемнадцатого века, попавшие в сферу «жизненно важных интересов» Британской империи и САСШ были отобраны в их пользу, либо силой, или «выкуплены» по нынешним временам за смехотворные суммы…}

Глава 64

— Не миндальничать с ними, а действовать жестко, даже сурово — иначе нам опять ударят в спину. Негры должны знать свое, отведенное самой природой место, а не довлеть над нами. Порядки, насаждаемые из Вашингтона, нам не нужны, они будут отменяться. Конфискация наших земель признается незаконной, плантации будут возвращены прежним владельцам, или их законным наследникам, или оставлены до рассмотрения, если в данный момент их хозяева являются сторонниками нашего дела, и противниками янки! И никаких выкупов или выплат, пусть весь ущерб возмещают этим «владельцам» на севере, раз принимали там такие дурные законы! Нам их банкиры не нужны — эти дельцы еще ответят за свои кунштюки!

Джорджия взорвалась — неожиданно вспыхнувший огонь вроде давно потухшей гражданской войны опалил сразу всех жителей. Будто раздули тлеющие угли, что лежали под слоем остывшего пепла, и когда они вспыхнули, подкину охапки сухой соломы и пламя костра взметнулось до небес, и пожар стал распространяться во все стороны, сжигая все на своем пути. Война началась, и с первых минут она приняла небывалое ожесточение, какого не было прежде, когда еще не объявили об окончательной сецессии тридцать семь лет тому назад…

— Трупы пусть уберут — нечего им тут лежать. Зато негры станут куда покладистей, увидев такой урок для наглядности.

Джеймс Лонгстрит, верный сподвижник генерала Ли, его «старый боевой конь», как тот его сам называл, был для своих почтенных семидесяти семи лет крайне энергичным. И на то у генерал-лейтенанта были веские причины — снова заслужить доверие своих прежних товарищей. Все дело в том, что по окончании войны он пошел на сотрудничество с Республиканской партией, и с президентом Уллисом Грантом, своим давним товарищем по службе еще до гражданской войны. Да и к сецессии он примкнул по расчету, ожидая быстрое продвижение по службе. К тому же родился в Южной Каролине, вырос в Джорджии, начал служить в Алабаме — как же не примкнуть к Конфедерации. А вот после капитуляции нужно было как-то выкручиваться из крайне скверного положения — его не собирались помиловать. Пришлось идти на поклон к Гранту, всячески выказывать лояльность, и даже отзываться о своем патроне генерале Ли крайне нелицеприятно.

Последнее обстоятельство сыграло злую шутку — на него обрушились проклятия «южан». И сейчас могло бы все закончиться плохо, но генерал вовремя сообразил, что пора «покаяться» и снова вернутся под знамена Конфедерации, а то расстреляют под горячую руку, а этого очень не хотелось. А лучший способ избежать этого — не просто примкнуть к мятежу, который поддержал губернатор Аллен Кэндлер, но самому возглавить спешно собираемые милиционные формирования. А это было важным — ведь кроме него к мятежу примкнуло еще несколько отставных старших офицеров Конфедерации, и среди них бригадные генералы, пожилые, но бодрые. Эдвард Александер, знаток инженерного и артиллерийского дела, и даже один «действующий» — Томас Лафайет Россер. Он с началом войны с Испанией смог вернуться на военную службу, и готовил новобранцев для кавалерии в одном из военных лагерей. Они то и стали первыми объектами, которые принялись захватывать под свой контроль мятежники, быстро сформировавшие отряды милиции, благо и люди, и оружие имелось.