Два евро на сдачу

– Ага, хорошенькое одолжение ты бы им сделал. Мало того что взрослый сын не уезжает и сидит на шее, так еще и нужно продолжать делать вид, что они семья.

– Я думал, что пока им было о ком заботиться, их брак мог бы существовать.

– Конечно, мог, но зачем? Вполне вероятно, что все их внимание было сосредоточено на тебе, а потом им пришлось смотреть друг на друга.

– Да ну тебя! Теперь только хуже стало. Они в разводе девять лет, а вместе жили восемнадцать моих и года два до меня. Не могли же они все двадцать лет друг друга не переваривать?

– Нет, конечно. Да и при чем здесь ты вообще, они же сначала сами друг друга выбрали, ты их не тащил жениться. Я вот в детстве мечтала, чтобы мои родители развелись. Я, конечно, тогда не думала о том, что мама толком не зарабатывала и нас содержал отец… поэтому с кем бы я осталась – вообще не очень понятно.

– А я все-таки рад, что уже был взрослым, когда они это придумали.

– Так интересно… – помолчав, сказала Кларисса. – Ведь люди на самом деле такие счастливые, когда влюбляются и женятся, а потом вдруг начинают друг друга терпеть. Или не терпеть. В какой момент переключается этот тумблер?

Даниэль пожал плечами.

– Просто на первых порах все складывается без напряга, само собой. По крайней мере, так кажется. Можно лишний раз не начинать выяснять отношения, потому что посмотрел в ее красивые глаза и тебя вроде бы отпустило.

– Ага, а от него хорошо пахнет…

– Ну вот. Так зачем затевать никому не приятные разборки? А со временем понимаешь, что все приелось. И глаза эти… Ну глаза и глаза. Тем более они больше не смотрят на тебя с восхищением, а теперь вечно какие-то злые и недовольные.

– Да и пахнет уже не очень…

– Но ты уже привык не выяснять отношения. По-человечески, разговорами, я имею в виду, а не швырянием тарелок и криками. Вроде и некогда было – работа, дети, куча забот… Некогда заклеивать каждую маленькую трещину. Тем более кажется, что их и не видно. А потом однажды из-за всех этих трещин ваш брак просто разваливается в одну секунду, потому что их очень много… И тот, другой – совсем чужой человек.

– Ты тоже не собираешься жениться?

– Собираюсь, наверное. Когда-нибудь. Но надеюсь, что у меня все будет по-другому.

– Ага, – усмехнулась Кларисса. – Спорим, все с такими словами и женятся? Вряд ли кто-то идет под венец с мыслью: «Надеюсь, через десять лет она будет так же ненавидеть меня, как моя мать ненавидела отца».

– Я верю, что обо всем надо разговаривать. Спокойным тоном рассказывать о своих чувствах и пытаться понять другого человека, не делая себя центром вселенной. Если вы когда-то друг друга слышали, то это должно работать. Не вижу причин, почему это невозможно.

– А если не слышали, то и не надо было ввязываться, – подхватила Кларисса.

– Вот видишь, мы же поняли друг друга.

– Ага, только вот я считаю, что люди в принципе не способны друг друга слушать, поэтому твоя теория так и останется теорией.

– От кого я это слышу? Специалист мирового уровня по отношениям! – язвительно заметил Даниэль.

– От эксперта слышу! – скорчила рожицу Кларисса. – Сколько удавшихся отношений у тебя за плечами?

– Я хотя бы намерен пытаться пробовать что-то изменить.

Кларисса немного помолчала.

– Ну, может, я бы тоже попробовала… Если бы кто-то подходящий нашелся. Терять-то нечего, в любом случае я знаю, как точно не работает. Но проблема в том, что все люди предают рано или поздно. Как им вообще можно верить?

– Сколько раз тебя предавали?

– Мне хватило двух раз. С тех пор я друзей не завожу.

– И что за друг тебя предал в первый раз?

– Мелкий гаденыш Франсуа. – Кларисса поджала губы.

– И? – вкрадчиво продолжал спрашивать Даниэль. – Что сделал этот негодяй?

– Он переехал в другой город! – Кларисса скрестила руки на груди.

Даниэль нахмурился.

– Он ограбил тебя и уехал в другой город?

– Нет. – Кларисса недоуменно посмотрела на Даниэля.

– Он спихнул на тебя свою престарелую мать и уехал?

– Нет.

– Он оформил на тебя кредит?

– Да что ты пристал? Он просто уехал жить в другой город. А мне ничего не сказал. Смотался, даже не предупредив. Но ведь друзья так не поступают?

– Хоть какие-то ужасные обстоятельства его отъезда выяснились! А то я подумал, что если сейчас домой поеду, то тоже предателем буду.

– Эй! Не вздумай даже. Ты обещал!

Даниэль засмеялся.

– И как ты узнала о его отъезде?

– В школе учительница сказала. – Кларисса пожала плечами.

– Так, стой-стой-стой! Сколько вам было лет с Франсуа?

– Ну… не помню. Лет восемь.

– Вот почему «мелкий»! Я думал, что это образное выражение.

– Да он и высоким ростом никогда не отличался.

– Ну а ты вообще в курсе, что почти никто из восьмилетних детей не решает сам, в каком городе будет жить? Его же наверняка родители просто перед фактом поставили. За меня в восемь лет все родители решали, например.

– Я и не сомневалась, – покосилась Кларисса.

– Да ладно тебе. Я не думаю, что Франсуа готовил свой побег из города много лет, дожидался подходящего момента, когда ты будешь особенно уязвима, и свалил, потирая руки.

– Как знать. – Кларисса пожала плечами.

Даниэль цокнул языком.