Два евро на сдачу

– Да что ты? Теперь тебе скучно, а я развлекать тебя должна?

– Да ладно тебе… – Он немного помолчал. – А твоя подруга, у которой ты адрес Патрика Люмо взяла… Она симпатичная?

Кларисса прорычала что-то невнятное и добавила:

– Нет, страшненькая.

– О! Я таких люблю. Познакомишь?

– Я сейчас изо всех сил пытаюсь не связывать твои предпочтения в вопросе женщин, внезапно открывшиеся мне, с тем, что ты меня еще пару дней назад звал на свидание.

Даниэль весело рассмеялся.

– Мы с ней уже несколько лет не общаемся в любом случае, – добавила Кларисса.

– А что так?

– Да не то чтобы мы друзьями были, просто в другом кафе вместе работали, а потом меня… кхм… я уволилась, и перестали.

– У тебя вообще есть друзья? – вдруг серьезно спросил Даниэль.

– А это обязательное условие для существования в мире? – скривилась Кларисса.

Даниэль внимательно посмотрел на нее.

– Ой, да ладно. У меня есть приятели. Например, Паскаль из кафе неподалеку от заведения мадам Фурнье. С соседями по дому я здороваюсь… Что тебе нужно? Я не могу дружить с десятком людей, потому что мне придется уделять им время, а я и без этого ничего не успеваю. В своей жизни я могу уместить только парочку близких людей. И то это максимум. У моей жизни маленькая человековместимость!

– Что-что маленькое? – улыбаясь, переспросил Даниэль.

– Люди приносят с собой эмоции в жизнь других. И ладно бы, если только хорошие. А то у них мало того, что вечно какие-то жалобы, так они еще и меня могут расстроить. Вот если у тебя один друг и он предаст, то это не так страшно, как если от тебя отвернутся пять человек разом. Или даже десять. Я же просто такого не выдержу, так и зачем мне эти друзья?

– Ну, во-первых, что ты такого сделаешь, из-за чего от тебя могут отвернуться десять человек разом? Ты воруешь у своих друзей? Или, может, убиваешь их родственников?

– Если я росла на улице, это не значит, что я какая-то бандитка.

– Кларисса, ты росла не на улице, а в пыльном углу библиотеки.

– Там не было пыли! – возмутилась Кларисса и уже тише добавила: – Там хорошо прибирались.

– А если посмотреть по-другому на количество друзей? Если тебя предаст один, у тебя останется еще целых четыре или даже девять, которые поддержат.

Кларисса нахмурилась.

– Все же не стоит рисковать, я думаю.

– А продолжительные отношения с парнями у тебя когда-нибудь были?

– Что, со многими? Одновременно? Нет.

– А с одним?

– Что это вообще за допрос?

– Видимо, нет. А ты в курсе, что страх отношений – это страх одиночества?

– Что ты несешь?

– Ты же боишься не отношений, а расставания. Даже не самого момента расставания, а того, что ты останешься одна после этого.

Кларисса поморщилась.

– Все равно это бред. Сейчас я тоже одна, и не страшно.

– Потому что тебе так привычно.

– Ну и потом будет привычно, после расставания.

– Нет, ты же уже будешь в отношениях, у тебя будет надежда… А хотя-я-я… – Даниэль махнул рукой. – Ладно, забей.

Они молча шли еще минуту.

– Нет, я не поняла. – Кларисса слегка ударила Даниэля по руке. – Что ты хотел сказать этим «хотя-я-я»?

– Да только то, что ты сама испортишь отношения с любым парнем, потому что тебе комфортнее быть одной.

– Да, мне хорошо одной.

– Нет, не хорошо, а комфортно. Тебе знакомо и привычно это состояние, но это не значит, что тебе в нем не плохо. Ты не можешь всю жизнь избегать сильных чувств в надежде никогда не испытывать боли. Люди несовершенны. И с каждым человеком вопрос лишь в том, насколько он может исправить себя ради тебя – но и тебе, вероятно, придется что-то менять – и насколько ты готова принять те несовершенства, которые он не в силах изменить.

– Слушай, завязывай свою внезапную психотерапию, а то я уже подозреваю, что к концу поездки ты мне выставишь счет за свои услуги. А я их не просила.

Кларисса шла некоторое время молча, смотря под ноги.

– Сам-то… тоже мне… гуру отношений. Тебя вообще бросила девушка, а ты советы другим раздаешь.

– Да ладно тебе, я не думал, что ты так расстроишься из-за моих слов. Завязывай там себя накручивать. С плохими мыслями как с грязной посудой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты не замечала, как брошенная в раковину грязная ложка моментально притягивает к себе другую грязную посуду? Положишь ее, не помоешь сразу, и вот у тебя в раковине не одна ложка, помыть которую можно за пять секунд, а целая гора посуды. Какие-то тарелки, чашки, банки с присохшим ко дну джемом, противень, покрытый жиром… А ведь с негативными мыслями то же самое. Стоит впустить в голову одну незначительную дурную мыслишку, как тут же за ней налетит целый рой и кружит-кружит, утягивая тебя на дно.

Кларисса задумчиво помолчала, потом испытующим взглядом посмотрела на Даниэля.

– Ну что теперь я не так сказал?

– Откуда у тебя столько грязной посуды берется? Это ты один столько ешь? Или у тебя была прожорливая девушка? Ты поэтому с ней расстался? Или это все-таки она тебя бросила, потому что ты то и дело включал режим буддистского монаха и надоедал ей своими притчами?

Даниэль цокнул языком и шумно выдохнул.

– А если серьезно: почему вы расстались?

– С Клэр было сложно…

– Ее зовут Клэр, уже хоть что-то знаю.