Два Генриха

– Это долгая история, брат. Объясни лучше, как ты сам оказался здесь? До Руана путь неблизкий. Ты приехал в гости к французскому королю или тебя привела нужда?

– Неладно на моей земле, – нахмурил брови молодой герцог, – на той, что оставил мне отец. Бунтуют нормандские бароны и графы, не хотят видеть меня наследником герцога Роберта. Не раз подсылали убийц. Они сильны, и я не могу с ними совладать. Догадываешься теперь, почему я здесь? Но расскажу обо всем потом, когда увижу короля Генриха. Идем, ты проводишь меня к нему.

– Король воюет. Вернется ли сегодня – Богу ведомо. С ним граф Эд, его брат. Поэтому я покуда поручу тебя и твое воинство заботам наместника. Потом отведу тебя к сестре.

– Отведешь? – удивился Вильгельм. – Она, что же, сидит взаперти?

– Лежит в постели. Бой был, ее ранили. Она ведь женщина-рыцарь.

– Я думал, такие есть только у нас.

– Как правило, это вдовы. Мстят за мужей.

– Или за сыновей. У нас так же.

Генрих вернулся поздно вечером, в начавших сгущаться сумерках. Вильгельм со своими воинами ждал его в галерее, Ноэль стоял рядом.

Король тепло поздоровался с юным герцогом и пригласил в свой кабинет. Они уселись за столом, с ними рыцари как с той, так и с другой стороны. Пламя из очага освещало их лица. В углу собаки грызлись из-за костей. За окном шумел внезапно начавшийся ливень.

– Государь, – начал Вильгельм, – я приехал к тебе как к своему сюзерену. В провинциях Нормандии бурлит смута. Мятежные бароны задумали лишить меня жизни. Норманны – самый сильный вассал короны, а мой прадед был другом Гуго Капета. Мой отец помог тебе завоевать трон, помоги теперь и ты его сыну. Откажешь – расколется герцогство, сгорит в огне междоусобиц.

– Твой отец много сделал для укрепления своих земель: обуздал непокорных вассалов, вернул многим аббатствам утраченное ими имущество. Кроме того, он помог Бодуэну Четвертому вернуть власть, с ним вместе мы противостояли интригам моей покойной матушки. Он же разбил Эда Шампанского, моего беспокойного соседа, и подчинил себе Бретань. Видит Бог, как сожалею я по поводу его ранней кончины. Уверен, не обошлось без недругов, которые отравили его, когда он возвращался из Иерусалима. У него остался сын; по праву, он должен наследовать отцу и стать седьмым герцогом Нормандии. Долг мой, как сюзерена, помочь своему верному вассалу. Говори же теперь, Вильгельм, я должен знать все. Ты бастард. Это и мешает знати признать тебя правителем?

– Да, король. Именно поэтому они считают, что я не имею прав на трон. Но других сыновей у Роберта нет, а моя мать, как тебе известно, была всего лишь дочерью фалезского дубильщика кож. Мой отец так и не женился на ней, церковь отказалась благословить их союз. Ухватившись за эту ниточку, бароны заявили, что покойный герцог не имел намерения видеть сына своим преемником. Но мой канцлер напомнил им, что герцог Роберт, отправляясь в паломничество, объявил меня наследником Нормандии. Тогда они попытались обвинить моего отца в связи с конкубиной, женщиной самого низшего сословия, дети которой не имеют права на наследство отца. Но им доказали, что моим дедом был знатный горожанин. Однако это ни к чему не привело. Едва умер отец, знать отказалась признавать мои права на герцогскую корону. Мне было тогда всего семь лет, сейчас почти двадцать. Двенадцать лет я вынужден скитаться по дорогам Нормандии, и все эти годы идет охота за моей головой. Но в этой своре убийц нет согласия: они не могут выбрать достойного из своих рядов.

– Ты сказал – убийц? Что это значит? Догадываюсь только, что ты одного за другим терял своих верных защитников, пока не остался последний – французский король.

– Увы, это так. Меня не хотели знать и стали искать замену. Но никого не находилось: одни были тоже незаконнорожденными, другие – вассалами своих сеньоров. Моим ближайшим другом был Роберт, архиепископ Руана. Именно он первый признал за мной право на корону отца. Однако через два года он внезапно умер. Спустя еще два года так же неожиданно скончался один из моих опекунов согласно завещанию отца – бретонский герцог Ален Третий. Затем настала очередь другого опекуна, графа Жильбера де Бриона. Его заколол мой родственник Рауль в собственном замке в том же году. Третий мой опекун сенешаль Осборн был зарублен в моей спальне, когда пытался защитить меня от рук убийц. Вместе с ним погиб мой наставник Турольд. Меня спас тогда мой дядя Готье. Темной ночью мы с ним вышли из замка потайным ходом и укрылись в хижине одного бедняка. Убийцы бросились в погоню, но не нашли нас.

Мне было тогда двенадцать лет. Знать стала подымать головы и бороться за власть. Первый – Можер, архиепископ Руана, мой дядя; второй – Гильом, граф Артуа. Оба – незаконнорожденные сводные братья моего отца от некой женщины по имени Поппея. Вслед за этими потянулись и другие ростки, в основном – мои родственники. Начались войны, реками лилась кровь. Но герцогская власть все же оставалась непререкаемой, уважение к ней сохранялось, а мой дворец в Руане был неприступен.