Два Генриха

– Они дивны оттого, что у них есть хозяин, который кормит их, поэтому тебя поймут скорее они, нежели тот, кому ты расхваливаешь их достоинства.

– Клянусь обедней, я тебя не понимаю, шут. К чему твои загадки?

– Я могу дать тебе ответ на них. Так посоветовали мне клумба и эти розы. Вот что они сказали:

«Кто сыт и от восторга млеет,
Голодному не разумеет,
А тот, устав от скучных басен,
За стол скорее сесть согласен».

Запомни мою песенку, Эзоп, когда-нибудь она тебе пригодится.

Император расхохотался. А Генрих, вздохнув, виновато развел руками:

– Будь я проклят, если этот малый не прав! А ведь я даже не спросил, не голодны ли мои гости! Черт побери, что подумают теперь германцы о гостеприимстве французского двора? Во дворец, господа, все остальное потом! Однако забавный у тебя шут, император, – добавил он, с любовью глядя на Полета.

Тот растянул рот до ушей и поклонился.

– Возьми, приятель, – Генрих бросил ему кошелек. – Ты честно заработал его. Ей-богу, тоже заведу себе шута. Бывают обстоятельства, когда весьма затруднительно о чем-то сказать или попросить. Кто, как не шут поможет тогда?

И Генрих, увлекая за собой придворных, торопливо направился во дворец. Полет вновь уселся на клумбу и тут почувствовал, как в другую руку ему вкладывают еще один кошелек. Он поднял голову. Император с улыбкой взъерошил ему волосы и отправился вслед за Генрихом. Кто-то из придворных крикнул:

– Почаще весели короля, Полет, и скоро ты станешь богачом.

Другой прибавил:

– В тебя станут влюбляться иные принцессы.

– У меня уже есть одна, – ответил им шут, – и она любит меня, хоть я беден и слаб умом. А другой мне не надо. Эй, Ноэль, Агнес, скорее сюда! – крикнул он и, когда оба подошли, с торжествующим видом объявил: – Я сегодня богач! Но я не рыцарь, и у меня нет оружия. Зато у меня есть язык, а он лучше меча. Разве это не доказательство? – И он, показав брату и сестре два кошелька, вложил один из них в руку Агнес.

Оба бурно запротестовали, но Полет решительно возразил на это:

– Как могу я оставить в беде своих друзей? А ведь вам денег взять неоткуда, и никто их не пришлет. Но если вы откажетесь, то обидите меня. Вам хочется посмеяться над бедным дурачком?

Ноэль и Агнес, растроганные, не могли вымолвить ни слова.

– А это, – продолжал Полет, вкладывая другой кошелек в руку Ноэлю, – отдайте моей мамочке.

– Что же ты оставишь себе? Ведь тебе самому нужны деньги.

– Не будь Вии, не было бы и Полета. Она вытащила меня из лап Люцифера, а ведь он уже собирался бросить меня в котел с кипящей водой. Как жаль, что я не император, – прибавил шут, вздохнув, – я достал бы ей золотое яблоко из сада Гесперид[90], а потом положил бы к ее ногам все серебро Гослара. Я отдал бы всю свою кровь, если бы она понадобилась ей. Так что для меня этот кошелек?

И снова не нашлось ответа на эти слова.

– Сколь жалок этот мир, ибо в нем не найти человека с таким сердцем, как у тебя, – промолвил Ноэль. – И все же Вия не бедна, Полет. Отдай эти монеты Липерте.

– Ее уже нет. Толстуха объелась, и дьявол забрал ее душу. Так сказал духовник.

– Дьявол?

– Кому же еще это сделать? Она всегда смеялась над теми, кто верит в Священное Писание, считая их глупцами.

– Стало быть, ты теперь без подружки?

– У меня есть еще одна, самая лучшая из всех, но она любит странствовать по свету. Остается мой Генрих. А больше любить меня некому, кроме чертей. Я ведь тоже, как Липерта, не верю во всю эту чепуху и не хожу в церковь.

Агнес поцеловала шута и, не слушая его возражений, отдала ему половину содержимого одного из кошельков, того, что он отдал им обоим. Так будет справедливо, ибо у друзей все должно быть поровну. Выслушав ее, Полет, подумав, согласился. Решив таким образом это дело, все трое поспешили за императором.

Назавтра Генрих Черный решил покинуть Париж. Ноэль и Агнес вызвались проводить его до Страсбурга. Дальше пути их расходились: император направлялся во Франкфурт, где находился его двор, а брат с сестрой поворачивали вправо, к родовому замку графа Эда.

– Приедешь домой – начинай собираться в поход, – сказал Генрих Черный Ноэлю. – Тебе известно, идет война с Лотарингией, да тут еще фламандцы с фризами[91]. Герцог Швабский собирает войско. Вероятно, отправится на войну и твой отец, граф Эд.

– Мы вассалы герцога, наш долг повиноваться ему.

– Агнес баварка, к тому же женщина. Война не для нее. Пусть выходит замуж и растит воинов для империи.

Агнес опустила голову. Путешествие в страну франков оказалось для нее последним.

Она захотела остаться с императором наедине. Ноэль вышел. Его обступили сестры короля. Адвиса пала духом, узнав, что он не станет провожать ее. Констанции же больше нечего было желать.

Агнес попрощалась с Аделаидой. Та обняла ее, поцеловала в щеку, сказала: