Два клоуна

И монетки осины звенят на ветру.

Листья рады – свобода, движение,

Надоело привязанным быть,

И летят они в полном неведении,

Что упав, не случится уж взмыть.

Что свобода продлится мгновение,

А потом – земля и дожди,

И что дерево было спасением,

И зря мы спешили уйти.

Что имеем, не очень ценим,

Потерявши, ахаем, плачем,

Мы заботу считаем пленением

И рвём узы с восторгом щенячьим.

И летим, наслаждаясь свободой,

Много планов и мыслей лелея,

В осеннем солнце блестя позолотой,

Солнце скрылось, и мы пожелтели.

И упали на землю сырую

Без возможности вновь взлететь,

Осознали реальность злую —

Нам осталось сгнить иль сгореть.

Даже зная, что всё так будет,

Мы свободы хотим, мы летим,

Знаем, нас очень скоро забудут,

Мы им это простим, простим.

Мы красивыми, яркими были,

Мы украсили осень собой,

Мы собою землю укрыли,

Чтоб тепло ей было зимой.

* * *

Мы радуемся листопаду,

И листья нам под ноги падают,

Падают…

Колечко

Колечко моё

Закатилось, потерялось.

Сердечко твоё

Надо мной посмеялось.

Буду жить-горевать,

По ночам вздыхать,

Каждый прожитый день

Крестиком отмечать.

Наберу крестов

И сожгу в печи.

Полюблю врагов,

Уйду в монастырь.

Как же тяжело,

Не поднять руки,

Душу обожгло,

От тела – угольки.

Кто с душой слепой,

Шепчет: «Посмотри,

Он ушёл к другой,

А ей хоть бы хны.

Весела с утра,

Песенки поёт,

Не любила видать

Иль другого ждёт».

Если б знали вы,

Каково мне быть,

В пустоту смотреть,

С нею говорить.

То не я иду,

Это тень моя.

Закатилось колечко,

Потерялась и я.

Рябина

Мне из деревьев всех милей рябина

С её весёлой, стрельчатой листвой,

Весной невестою цветёт красиво,

А осенью манит рубиновой казной.

Казны не жалко, прилетайте, гости,

Всё забирайте, накопим ещё,

Вы не стесняйтесь, здесь всё просто,

На пир рябиновый всем допуск разрешён.

Птиц местных дважды звать не надо,

Слетелись дружно и на веточки уселись:

Две важных сойки и дроздов бригада,

Синички, мухоловки, свиристели,

И снегири к началу трапезы успели.

Клюют неспешно, выбирают покрупнее,

Наелись досыта и зашумели,

Наверно, спорят, кто моднее.

Снегирь бахвалится жилеткой,

У лучшего портного шита,

А свиристель причёской, золотой канвою-меткой,

Синичка шапкой голубой, в которую одета.

Гуляют птицы – пир горой.

Рябина с ними веселится,

Ей угощать ведь не впервой,

И терпеливо ждёт, когда всё завершится.

Ягоды съели, ветки стали легче,

Рябина собирается ко сну.

Стряхнув последние листочки,

Завернувшись в сне́ги,

Рябинка спит и ждёт весну.

Мне из деревьев всех милей рябина,

Растёт везде, в оврагах, на вершинах.

Весною в белоснежной пачке – балерина,

А осенью царица – вся в рубинах.

Щедра душой и красива́ в нарядах,

Гостеприимна, некичлива,

Любимица художников и фотоаппаратов,

Скромна, интеллигентна, молчалива.

Народный оберег. Языческая дива.

* * *

Сегодня крутые чёрные тачки

Не пропустили скорую,

И две жизни – мамы и дочки —

Оборвали. Со спокойными мордами.

Вижу, пробка, но ты, урод,

Занял третий ряд и обочину.

И заплакал седой небосвод,

И по стёклам влепил им пощёчину.

* * *

У владельцев крутых машин,

Вместо сердца – насос и бензин.

Плачет мама мамы

И папа дочки.

Нет слов… Одни точки.

«Козёл»

«Козёл»! Как много в этом слове!

Мотора звук и мат суровый.

По нашим хлябям, бездорожью,

Он едет там, где невозможно.

Своей спиной и чуть пониже,

Держась руками и ногами,

Ты ощущаешь каждый камень

И бьёшь чечёточку зубами.

Мы не застряли, мы прорвались

Там, где другие потерялись,

Форда́ спасли и тянем в гору —

Он ночевал на косогоре.

«Козёл» армейский краснозвёздный,

И милицейский, и колхозный.

Возил ты разных из штабов

И настоящих мужиков.

Сегодня встретилась с «Козлом»

На ретро-слёте краевом.

Там были Мерсы, Вольво, Форды,

И Шевроле, и Бентли гордый,

Копейки наши, и Победы,

И Москвичи, на Волгах де́ды,

«Козёл» таскал весь автопарк,

Инсульт два раза и инфаркт,

Но жив, бродяжка, на ходу,

Не портит, старый, борозду.

«Козёл»! Как много в этом слове…

Продать бы… И напиться с горя.

Ночь звёздная, южная

Ночь звёздная, южная,

Море вздыхает простуженно,

Волны бредут вдоль берега,

Спотыкаясь о камни серые.

Путь у них бесконечен, вечен,

Разговор меж собой скоротечен.

Добредут ли? Дойдут? Погибнут?

Докричатся до неба, охрипнут?

Всё стремятся на берег выбраться,

Но, столкнувшись с ним, гибнут все,

Становясь или пеной белою,

Или брызгами загорелыми.

И когда уж совсем отчаявшись,

В беспросветной пучине умаявшись,

Взбунтовавшись, кидаются на́ берег,

Возмущаясь тому, что их за́перли.

Вы вздымаетесь, кувыркаетесь

И от моря сбежать пытаетесь,

Но оно держит крепко-накрепко,

Повоюете и обмякнете.

И опять бесконечный путь

С неизменным желанием ускользнуть,

Через берег стремитесь перескочить,

Сбежать и скрыться в ночи.

* * *

Ночь звёздная, ночь южная,

Дорожка от луны жемчужная,

Волны ноги мои целуют,

Что-то бормочут,

Наверно колдуют.

Слова

Слова – драгоценность бесценная,

Радуга в день дождливый,

Они – молитва священная

И брань площадна́я, крикливая.

В деревне – простые, ситцевые,

В столице – лживые, криводушные,

Сказанные ответственными лицами

С безответственным равнодушием.

Колыбельная чаду любимому

И внушение взрослому отпрыску,

Утешение всеми гонимому

И солнца закатного отблески.

Слова учителя, бредни пьяного,

И пророка – жемчужины мудрости,