Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

Она дышала в сжатые ладони пытаясь вдыхать углекислый газ; забить им лёгкие, чтобы не сорваться с петель. Чтобы не полететь вниз — к истерике.

Грейнджер остро ощутила укол воспоминаний.

Ощутила боль на руке, и даже шрамированные буквы зашевелились в позорном «грязнокровка». Казалось, она услышала смех Беллатрисы. Жуткий, скрипучий смех прямо над ухом.

Её пробила дрожь. Зубы стучали друг об друга.

Вот оно, её последствие. Наказание войны. Жуткий подарок из прошлого — ощущение, что ничего не кончено. Гермиона полагала, что Драко что-то задумал.

Зачем ему ходить в визжащую хижину?

И самое главное:

Каким способом Малфой получил дар невербальной магии, той, запретной, которая давалась единицам? Как?

Пальцы в крови. Она ковыряла и ковыряла, даже не думая прекращать. Ей проще ощутить эту боль, перевести душевную в физическую. Так легче… Так легче для неё.

Она поднялась со второй попытки и быстрым шагом направилась в школу, не обращая внимания ни на кого, совершенно наплевав, что Гарри и друзья будут ждать её после тренировки по квиддичу, с которой она сбежала.

Уже в спальне Грейнджер трясущимися руками открыла чемодан и достала из него свою бисерную сумочку, молясь всем богам, чтобы найти в ней то, что было просто необходимо сейчас.

Она нырнула рукой по самое плечо, шурша и громя в сумке весь свой порядок, который там наводила. Цокнув языком, достала палочку, решив, что проще будет так.

— Акцио, подслушка!

Указательный палец на левой руке безжалостно кровил, оставляя на бусинах сумочки следы. К чёрту. Ей не до этого. На дне сумочки послышался треск — кажется, что-то разбилось — и наконец в руку влетело то самое. То необходимое.

Чёрт возьми, она благодарила Джорджа и Фреда, которые снабдили их во время поисков крестражей всеми своими улучшенными волшебными примочками.

В её руке два небольших уха. Улучшенное устройство, которое брало на большие расстояния. В прошлом они ей не понадобились, но сейчас… сейчас катастрофически необходимо знать, что задумал Малфой. И не дай Бог, если это окажется отвратительным ужасом…

Она злилась.

Очень сильно.

На себя. На Малфоя. На долбанную войну, которая сделала её параноиком. Иначе для чего ей было возвращаться на поле, просить у Невилла бинокль, прикрываясь тем, что просто хотела увидеть из окна спальни русалок, выплывающих на причал озера?

Злилась за свою ложь.

Злилась и за то, что уже битый час стояла в совятне и каждую минуту проверяла, вышел ли Малфой из-под дерева.

Злилась на то, что, быть может, ей и не стоило так переживать и раскручивать рулетку сомнений. Быть может, он просто ходил в хижину для уединения.

Чушь.

Всё разбивалось одним лишь фактом — невербальную магию нужно регистрировать. Его бы не допустили до учёбы. Его бы не вернули в Хогвартс, зная, что все запреты на его палочке бесполезны.

Драко был сыном пожирателя смерти.

А Люциус был правой рукой Волан-де-Морта.

Перенял ли младший Малфой устои отца? Или же как Пенси — оставался в стороне?

Блядские вопросы!

Без блядских ответов, которых у неё не было!

Когда уже начало заметно темнеть, а Гермиона от холода перестала чувствовать пальцы на ногах, она сделала последнюю попытку заглянуть в бинокль. И тут же поймала эту хромую походку. Боже. Драко отошёл на приличное расстояние и вновь махнул рукой, запуская иву.

Она вела бинокль вплоть до школы, глядя на то, как он, хромая, медленно подошёл к ступеням Хогвартса и скрылся в дверях. И только после этого сделала глубокий вдох и побежала вниз. Плевать на то, что, возможно, она встала в кучу помёта. Плевать на то, какой растрёпанной сейчас выглядела. Плевать.

Гермиона оглушила гремучую иву и, нагнувшись, забралась внутрь, ощущая, как закладывало уши по мере погружения вниз. Люмос на кончике не дрожал. Она, вытянув палочку вперёд, старалась идти беззвучно, просто на случай, если в хижине кто-то окажется, и Грейнджер придётся отбиваться.

Господиблятьправый.

Ей казалось, что он до сих пор там. Ей фантомно ощущалось присутствие Волан-де-Морта, который руководил своей армией во время битвы из хижины. Гермиону затошнило. В глотке противно зачесалось и стало кисло.

— Гоменум ревелио, — шепнула она и наконец выдохнула, поняв, что в хижине никого нет…

Целых десять минут ушло на то, чтобы понять, что вообще он здесь делал. Но, к её удивлению, в доме пусто. Кроме старых стульев со сломанными ножками, ничего не было. Пустые комнаты. Лишь стены пошатывались, создавая зловещий скрип. Ни-че-го.

Внимание Гермионы привлекла пыль на полу в середине гостиной. В самом центре комнаты было натоптано и стёрто, словно здесь кто-то сидел. Наверняка Драко был только здесь, потому что таких следов в других комнатах Грейнджер не нашла.

Девушка достала из кармана ухо-подслушку и повертела головой, прикидывая, где его можно спрятать. Место нашлось у окна, под самым подоконником — в небольшой щели ухо удачно скрылось от чужих глаз. Дело сделано. Осталось дождаться, когда Малфой придёт сюда в следующий раз.

Было ли возможно, что к нему сюда кто-то приходил? Гермиона не знала, но не подавляла в себе желание выяснить это.