Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

— Сказки Барда Бидля, — прошептала Грейнджер, узнав корешок книжки.

Она улыбнулась сыну и закинула ногу на ногу. Синяя туфля свесилась с её ступни, и Нарцисса игриво ей подёргивала, а камушки на носке переливались в свете пламени камина.

— Я промотаю до самого интересного, — Драко взмахнул рукой, и в эту же секунду в дверь вломился Люциус.

Он еле стоял на ногах и явно был пьян.

— Я говорил, ему нельзя читать эту детскую ересь! — он держался за косяк двери. — Иди за мной!

Мальчик ухватил мать за руку, его глаза округлились. Он шепнул ей:

— Не уходи. Не уходи, мамочка, прошу!

Нарцисса, улыбнувшись ему нежно, по-матерински, поправила одеяло и поцеловала в лоб. Мальчик плакал. Перед тем, как выйти из комнаты, мать заглушила её, и Гермиона закрыла глаза, потому что уже не могла смотреть, как за закрытой дверью трость Люциуса вновь вздымалась вверх.

— Драко, хватит, прошу… — она смотрела на него, но Малфой, скрестив руки на груди, продолжал смотреть вперёд, где картинка вновь менялась.

Её отшатнуло назад, и она впечаталась спиной в грудь Малфоя. Он чуть нагнулся, взял её за плечи, и у самого уха издевательски прошептал:

— Все мы через это прошли, помнишь?

За столом сидели пожиратели, а во главе сидел Волан-де-Морт. Все молчали, пока он на парселтанге общался с Нагайной. Этот шепелявый на выдохе шёпот — самое отвратительное, что удавалось ей слышать.

Головы всех присутствующих опущены, никто не осмеливается поднять её. Как только шёпот смолк, Тёмный Лорд поднялся с места.

— …

Гермионе сначала показалось, что она ослышалась, но этот звук будто был вырезан. Она смотрела на то, как Волан-де-Морт подошёл к последнему стулу, на котором сидел…

— Кто там? — спросила Грейнджер.

— Я не в силах тебе это показать…

Тёмный Лорд занёс руку и ударил в это чёрное пространство. Там явно сидел человек, но почему-то видение Драко скрывало его в тумане. Звук пощёчины вышел таким сильным, что до сих пор стоял в ушах.

— Люциус! — Волан-де-Морт яростно посмотрел в сторону хозяина дома. — Почему твой сын и… — звук вновь исказился, — до сих пор не овладели невербальной и беспалочковой магией?

Люциус быстро вскочил на ноги, склонив голову в поклоне. Его пальцы дрожали, пока он сжимал трость.

— Мой лорд… Мы вместе с Беллатрисой предпринимаем все усилия, чтобы обучить их…

Волан-де-Морт взмахнул палочкой, и стул Драко двинулся вместе с ним прямо к Тёмному Лорду.

— Вставай! — велел он.

Драко резко поднялся. Его руки тряслись. Он смотрел в пол.

— Твой отец говорит правду? — спросил он, растягивая каждую гласную, словно издеваясь.

Гермиона дрожала. Воспоминания были такими чёткими и ясными, будто всё происходило наяву.

— Да, мой лорд, — робко ответил Малфой.

— Что ж, тогда проверим, — он резко замахнулся в сторону стола, и все с криком пригнулись. — Круцио!

Сначала Грейнджер услышала приглушённый звук падающего тела, а затем разрывающий лёгкие крик.

Это была Нарцисса, которая корчилась на полу от ужасающей боли. Гермиона даже слышала, как хрустели её зубы, раскалывающиеся от плотно сжимающейся челюсти. Драко кричал. Он умолял Тёмного Лорда прекратить пытку.

— Так забери у меня палочку! — тот лишь смеялся в ответ.

Малфой стоял замёрзшей статуей глядя на мать и пытаясь сфокусироваться. Но ничего не выходило. Лишь перевёрнутый стул, на котором сидела Нарцисса, слегка вибрировал от его попыток. Драко не мог выхватить палочку у ублюдка.

— Хватит, пожалуйста! — Гермиону трясло. Она даже не заметила, что до сих пор стояла в полуобъятиях Малфоя, который навис своей грудью на её спину.

— Мы все через это прошли! — засмеялся он, поддев её подбородок пальцами и развернув голову вперёд.

Гермиона сглотнула. На полу лежал Драко и тёмное пятно тумана. Он — полуобнаженный, в одних брюках. На его бледной коже краснели гематомы и порезы. Сверху нависала Беллатриса и хохотала. Господи…

— Как у моей сестры мог родиться такой выродок, который не может научиться простейшему! А ты! — она смотрела на туманное пятно. — Ты ещё хуже! Круцио!

Драко даже не кричал, когда его тело прошибала боль. Грейнджер видела, как он только корчился, сжав зубы.

А над ухом вновь его шёпот:

— А теперь самое вкусное, Грейнджер… смотри и запоминай, как мы все через это проходили…

Она сощурилась. Здесь темно. Впереди, подсвеченный лампой над головой, сидел Драко. Грейнджер резко захотелось отвернуться, потому что на нём было одно бельё. Но Малфой, стоящий за спиной, развернул её обратно.

Его руки связаны за спиной.

Его рот был испачкан в крови, и только потом она поняла, что верхняя губа сшита с нижней… красными нитками.

Её резко начало тошнить.

Горечь ползла по пищеводу и царапала глотку. Её трясло. Ей плохо. А позади — Драко, крепко обнимающий её за талию. Он скрестил руки у неё на животе и, будто успокаивая, качал из стороны в сторону.

— Ну-ну… ещё же ничего не началось. Ты же тоже через это проходила, так ты сказала?

В воспоминании появился Люциус, который втолкнул маленькую домовую эльфиху внутрь. Она очень молода. Маленького роста. Ещё ребенок…