Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

Двое мужчин, один из которых называл другого «мистер Майнд», подозрительно тихо шептались у её стойки, за которой не было видно саму Катерину, отдыхавшую на табурете, скрывшись от глаз. Она успела быстро всё записать, слово в слово, и отослать племяннику, чтобы тот передал это директору.

«— Расскажите, как вам удалось поставить свою супругу в школьный состав?

— Всё очень просто, так же, как вам удалось занять место в администрации.

— И сколько голосов вы подделали?

— Достаточно, чтобы Люсиль стала психологом в Хогвартсе…»

Гарри был взбешён. Как и Грейнджер.

Нести эту записку Макгонагалл было разумно, но Поттер решил сделать по-своему. Ему нужны были более весомые доказательства. Именно сегодня Симус отправился в Хогсмид, попросив разрешения на аппарацию у директора под предлогом того, что любимая тётка слегла с болезнью. Катерина же любезно предоставила свой почерк в письме, сообщив, что ждала племянника у себя.

Финниган, взяв у Поттера мантию, встретился с тётей в министерстве, которая и провела его к кабинету Майнда. План был прост: найти доказательства услышанному.

Маркус Майнд работал в управленческом комитете по здравоохранению учащихся Хогвартса, и все документы должны были быть в его офисе. Грейнджер была уверена, что он держал их именно там, поближе к себе, чтобы перестраховаться.

Ну а дальше начался спектакль. Тётка ворвалась в его кабинет, неся перед собой поднос с различными сладостями и чайничком. Открыв нараспашку дверь и не обращая внимания на ругань Майнда, она бросилась к столу, удачно споткнувшись и уронив всё содержимое подноса прямо на него.

Пока Маркус шипел от боли, пока Катерина кряхтела над ним, извиняясь, Симус был уже у стола.

Кабинет опустел. Майнд вывел тётку, а сам вышел в уборную, оставив Финнигана одного.

— Тебя никто не заметил? — спросил Гарри.

— Нет, я вышел из кабинета так же тихо, как вошёл, — он сел в глубокое огромное кресло Хагрида. — Но вы даже себе представить не можете, что ещё я нашёл!

Он кинул на стол кожаный дневник.

— Эти ублюдки продавали нас! — закончил он.

Гермиона схватила дневник и раскрыла его. Поттер навис сверху, заглядывая ей через плечо.

— Это же… — охнула она.

— Это все наши «сеансы» у этой ненормальной! — зарычал Симус. — Я не читал. Мне хватило только первой страницы…

Грейнджер бегло пробежалась взглядом по тексту. Ей стало отвратительно. Она читала собственные ответы на вопросы Майнд. Пролистав страницу, обнаружила ответы одной пуффендуйки, листнула дальше — ответы Блейза, а на следующей увидела имя Пенси…

Гарри протянул руку и захлопнул дневник.

— Увидели цифры под каждым «интервью»? — Симус облокотился о колени, зарывшись руками в волосы. — Это сумма галлеонов! Этот ублюдок переписывался с «Пророком», «Ведьмиными сплетнями» и другими журналами, обсуждал суммы, за которые можно продать, цитирую, «школьные секретики»!

— Господи… — Гермиона прикрыла рот. — Господи боже…

Она со злостью вновь распахнула дневник. На последней странице — в ряд несколько имен и разные суммы напротив. Её начало тошнить. Кислота скапливалась у основания горла, пока она читала всё это ублюдство.

Полумна Лавгуд — 150;

Невилл Долгопупс — 45 40;

Падма и Парвати Патил — 140;

Элеонора Рубен — 100;

…

…

…

Блейз Забини — 200;

…

…

…

Пенси Паркинсон — 400;

…

Грейнджер чувствовала этот пороховой запах войны в каждой строчке, в каждом имени. Она чувствовала боль, через которую они проходили. Чувствовала трупный запах мышьяка, который до сих пор не выветрился. Чувствовала мысли, которые дырявили голову острыми воспоминаниями о сражении. В глазах застряли слёзы. В сердце — предательство.

— Как они посмели! Как, чёрт возьми, они посмели продавать нас? Продавать нашу боль? Наши секреты, как какой-то скот… мы боролись за них… мы…

Гарри Поттер — 2000;

Рон Уизли -?

Джинни Уизли -?

Гермиона Грейнджер — 2000;

И последнее имя, самое дорогое…

Драко Малфой — 3500;

Ненависть окутала их, как мокрым одеялом. Так же тяжело. Так же противно. Так же не скинуть.

Они сидели молча, каждый в своих мыслях и глядя на тетрадь, лежащую чёрным пятном на белой скатерти.

— Завтра приедет Кингсли с комитетом здравоохранения, — произнёс Гарри. — Думаю, пора это прекращать… Мне нужно зайти к мадам Помфри, кое-что проверить.

Всё решится завтра…

✘

Они не спали. Сидели в гостиной общежития всю ночь, обсуждая план. Гарри был в каком-то мысленном ступоре, почти ничего не говорил, только смотрел на дневник. Никто из них не читал его. Никто не позволил себе эту мерзость. Им достаточно было того, что они увидели мельком. Там, внутри, было всё. Страшно представить, что Майнд поила всех «волшебным» чаем, выспрашивая секреты. Судя по тому, о чём почти проговорилась Пенси — вопросы были личными.

Утром Гарри и Гермиона вызвались вместе с Макгонагалл встретить делегацию. Люсиль подошла к мужу и коротко поцеловала его в губы, совершенно не стесняясь посторонних. Ну конечно. У таких мерзких людей нет личных границ…

— Доброе утро, могли бы вы все подписать бумаги? — Макгонагалл передала папку в руки Кингсли. — Простая формальность, нужно отметить, что вы вошли в стены школы.