Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

— Большой дом, — неожиданно произнесла девочка, осматриваясь вокруг. — Здесь всё так дорого…

Её голос был звонким, и акцент ей очень шёл. Малфой прокашлялся. Дал ей время освоиться и только потом спросил:

— Кто ты такая?

Мортифера развернулась на пятках, подняла руки вверх, будто потягиваясь.

— Ваша гостья, ты не слышал своего отца?

Драко улыбнулся. Просто не мог не сделать этого. Лицо девочки было очень красивым в ответной улыбке. Она, подпрыгивая, подбежала к нему и встала совсем рядом, ему пришлось сделать шаг назад. Мортифера вглядывалась в его лицо так тщательно, что Драко почувствовал, как начали гореть щёки.

— Ты такой милый, — сорвалось с её губ так быстро, что Малфой поспешил ответить:

— Ты тоже…

Девочка расхохоталась, вытягивая указательный палец прямо на него. Чёрный ноготь выделялся на светлой коже ребёнка. Драко смутился, будто она его стыдила. Он просто не знал, как реагировать на это…

Так началась их история. История, которую он хотел бы переписать, вычеркнуть из своих воспоминаний. Ему стоило разглядеть, что шептала Нарцисса, выходя из гостиной. Ему стоило увидеть, как её губы складывались в ужасное:

«Дьявол…»

Но тот маленький Драко, очарованный новой гостьей, по-детски влюблённый, не знал, что ждало его впереди. Он просто не мог себе этого представить.

Как оказалось, Мортифера была дочерью влиятельных знакомых их семьи, которые попросили Люциуса оставить её в мэноре на целое лето. Драко не вникал в это. Просто не мог, потому что всё своё свободное время он посвящал ей…

Мортифера рассказывала ему о путешествиях, о том, как она с родственницей посетила множество стран за несколько лет. По-доброму дразнила, что оказалась на год старше Драко. Он не обижался, наверное, потому, что она стала первым другом в его жизни…

Странности начались позже, когда Мортифера совсем освоилась в доме и начала вести себя по-другому.

Однажды, после завтрака, когда они гуляли по зелёному лабиринту в саду, глядя на красивых павлинов, она спросила его:

— Тебе нравятся павлины?

— Очень! — ответил Драко. — У моей бабушки патронусом был павлин! Я тоже, когда вырасту, хочу, чтобы моим патронусом стал павлин!

Мортифера задумалась, присела на скамейку, болтая ногами взад и вперёд. Похлопала рядом с собой, приглашая его сесть рядом.

— А кто красивее, я или павлин? — спросила она и повернула голову на Драко.

Мальчик, совершенно не ожидавший такого вопроса, совершенно смущённый её близостью и дружбой, просто не мог, просто постеснялся ответить правду. Побоялся, что она вновь его засмеёт.

— Павлины, — сказал он и перевёл взгляд на птицу, гуляющую перед ними. Драко чувствовал, как вспотели ладошки, и наверняка его щёки залил румянец.

Эта девочка стала для него кем-то большим. Подругой, о которой он не мог и мечтать в этих огромных стенах дома, давящих на него со всех сторон. И он не мог признаться в своей симпатии, потому что боялся нарушить их дружбу. Он помнил, как отец бил его за дружбу с домовиками. И теперь он опасался, что и с Мортиферой будет так же…

Он вскочил на ноги и вытащил из кармана кусочек хлеба, который прихватил из кухни, когда они собирались в сад, и подошёл к птицам. Драко отщипывал немного от мякиша и кидал павлинам, слушая, как позади него напевала какую-то мелодию девочка. Напоследок он провёл рукой по мягкой макушке птицы, которая совсем не боялась прикосновений хозяина.

— Я пойду, — улыбнулся он. — Скоро придёт учитель по зельям, мне нельзя пропускать урок…

— Конечно, — Мортифера запрокинула голову, подставляя лицо под лучи солнца. — Увидимся позже…

В то утро учёба совершенно не шла. Северус, которого нанимал Люциус для занятий с сыном, был зол на ученика. На маленького шестилетнего мальчика, который проходил второй курс зелий. Учитель ругался и шлёпал указкой по рукам, потому что Драко всё время отвлекался, пытаясь заглянуть в окно, разглядеть знакомые очертания тёмной фигурки. И когда занятие закончилось, он так с ней и не встретился, потому что девочка заперлась у себя в комнате.

Вечером, когда он спустился к ужину, в Драко прилетел мощный удар пощёчины.

— Люциус! — подорвалась мать к сыну и так же напоролась на его гнев, отлетев в сторону.

Драко, крепко сжимая зубы, ощущая на языке кровь от прикушенной щеки, вжался в стену, глядя на разъярённого отца. Он не мог понять, что он натворил, раз Люциус с таким презрением смотрел на него.

— Что ты наделал? — кричал он. — Что ты сделал!

— Я н-не понимаю, отец… — заикался мальчик. — Я ничего не дел…

Драко не смог договорить, потому что Люциус схватил его за шиворот и аппарировал. Мальчик сложился пополам от первого в жизни перемещения. Рвота застряла в горле, в носу. Слёзы наполнили глаза. И только после удара тростью по спине, он вытянул руки вперёд, падая на что-то мягкое.

Знакомый запах проник в нос, в горло, оседая горечью. Драко метнул руки к глазам, чтобы протереть их, и почувствовал тёплую, вязкую субстанцию на них, на лице, которое растёр. Он отвёл пальцы и закричал.