Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

Драко игнорировал всех, даже тех, кто с ним здоровался. Даже Грейнджер, сидящую слева от Поттера.

Малфой сразу потянулся за кубком, чтобы налить себе сока, чтобы разбавить вкус крови от прикушенной щеки у себя во рту.

— Драко, скажи ему! — Блейз сел рядом с ним и подвинулся, приглашая Лавгуд сесть рядом. Девушка отказалась, и у друга дёрнулся уголок губы. — Скажи, что «чёрные дельфины» победят в этом матче.

Ну конечно. Чемпионат Европы по квиддичу…

— Уверяю тебя, — перебил его Гарри. — Я читал о новом капитане «диких гарпий». Она просто великолепна! Поймает снитч за несколько минут.

Паркинсон от «великолепности» Поттера с силой поставила кубок на стол. Гарри добавил:

— Её муж бывший чемпион… это он её тренировал, наверное.

Эффект достигнут. Пенси закатила глаза, перелистывая газету. Кто-то начал расходиться, поняв, что накал разговора уже спал и все остались при своём мнении. Кто-то просто продолжил есть.

Драко чувствовал на себе взгляд.

Сразу захотелось хлебнуть вместо сока виски, чтобы расслабиться и не посмотреть в ответ с презрением. С расслоенной мыслью о том, как этот взгляд он не выносил.

Он жевал мясо под чужие разговоры, слыша каждого и одновременно не слыша ничего. В голове вакуум. Всё, что происходило, казалось каким-то несуразным. Словно он смотрел на это через стекло. Отдельно от всех здесь присутствующих, которые жили дальше в своих заботах. А он на другой стороне, где ещё ни черта не кончено. Где пахло смертью за спиной.

И вдруг он не выдержал. Просто не мог. Просто лицо горело от раздражения, от прямого взгляда на него.

Грейнджер смотрела в упор, сидя напротив. Малфой поднял голову, облизывая губы, с тем же прямым взглядом на неё. Чтобы просто сломать Гермиону, чтобы та отвернулась, поняв свою ошибку. Нельзя смотреть бешеным псам в глаза. Они почувствуют твой страх и укусят.

Она теребила край рукава, из которого на секунду появился край татуировки, но тут же манжет был натянут почти до середины кисти. Малфой хмыкнул. Просто не мог сдержаться. Ему нравилось, что ей не по себе от этого. Что эти цветы она скрывала, как нечто неприличное. Нечто запрещённое для чужих глаз. Потому что он весь такой. Общение с ним должно вызывать стыд… не более.

Ещё он помнил свою подпись. Помнил момент, как оставлял букву своей фамилии на сгибе её локтя. Как напоминание о том, что связываться с ним не стоило. Это было спонтанным решением. Драко был уверен, что она сведёт татуировку в скором времени. Найдёт способ, чтобы смыть этот позор с себя.

А ещё помнил запах её волос.

Сладкий, пудровый, как от детского шампуня.

Помнил её острые плечи и линию позвонков на спине. Помнил её мурашки на теле, когда он прикасался своей грудью к её лопаткам. Ему этого хотелось, но лишь для того, чтобы напугать. Нельзя в этом найти что-то возбуждающее. Этого просто не могло быть. Грейнджер должна была ощутить отвращение от своей помощи, которую предложила. Он на это надеялся. Чтобы она поняла, куда вступила одной ногой. Как шанс больше так не поступать. Не очаровываться своей добротой и способностью помогать всем нуждающимся.

В ней он не нуждался.

Драко не сразу услышал голос Тео, который был направлен на Грейнджер, потому что взгляд всё ещё сконцентрирован строго на ней. На каждом её движении, выдохе, в попытке выбить из неё эту смелость вот так смотреть на него.

— Гермиона? — чуть громче произнёс Тео, и наконец она дёрнулась, будто выныривая из транса, и посмотрела на него. — У тебя тут… волосы.

Он указал на свой рот. Гермиона повторила его жест, чтобы убрать прядку, прилипшую к лаковым от прозрачного блеска губам. Смущённо улыбнулась и стянула резинку с кисти на левой руке. Её движения быстрые, резкие, отточенные. Она прикрыла глаза, чуть опрокинув голову, и завязала тугой хвост на затылке. Малфой слышал, как прокашлялся Нотт, и закатил глаза, возвращаясь к своей тарелке.

— Тебе очень идёт такая прическа…

За этим отрезком их стола вдруг сразу стало тихо. Даже Блейз, чуть наклонив голову от реплики Тео, не знал что сказать. Он старался скрыть дебильнейшую улыбку, и Нотт ударил его по плечу, добавив:

— Я что, не прав?

Гермиона в последний раз стянула резинку и, игнорируя взгляды, повернулась к Теодору.

— Спасибо, — ответила она, глядя прямо ему в глаза.

И теперь в её взгляде нет того, что испытал на себе Малфой. Этот взгляд лёгкий и почти безвкусный. Там нет чувств, от которых рот наполнялся ядом. Грейнджер смотрела на Нотта со вселенской благодарностью за комплимент, словно впервые услышала похвалу.

Как. Же. Сука. Раздражает.

И последнее, что добило его прежде, чем он встал и ушёл — Гермиона добавила:

— Мне приятно, Тео…

***

— Не сильно заметно?

Блейз стоял лицом к зеркалу, рассматривая себя и прихлопывая по мантии на груди. Секундами ранее он спрятал туда свою фляжку, предварительно зачаровав её, увеличив магией ёмкость внутри.

— Надеюсь, это не конская моча из бара Аберфорта, которую он называет огневиски? — поинтересовался Драко, надевая чёрную тонкую водолазку.