Два лика времени

Ага, вдобавок бы чмокнула в небритую щетинистую щеку! Я подумал, что этот тип далеко не прост. Такие стихи можно читать во время публичных сборищ исключительно с высочайшего разрешения. Чтобы придать обществу видимость демократии и понемногу выпускать пар. Иначе его давно бы схватили и упекли, куда следует. А тан Эрус продолжал декламировать. Следующее стихотворение было о природе, надо сказать, довольно низкопробное. Я укрепился в мысли, что этот раскрученный "гений" работает на правительство. Возможно даже, часть стихов для него сочиняют специально нанятые с этой целью работники полицейского департамента культуры.

Наконец, рифмоплет покинул трибуну под дружные овации зала. Какая-то женщина стала читать стихи о любви. На мой взгляд, беспомощное мяуканье, вздыхание и слезы. Однако Марна, ранее не знакомая с поэзией, была очарована.

- Как я рада, что пришла сюда! - искренне сказала она.

Появился ведущий, вкратце описал творчество присутствующих поэтов, особо выделив "величайшего", по его словам, тана Эруса, предложил желающим почитать что-нибудь свое. Я, было, собрался выйти, но меня опередил мужчина в рабочей одежде. Его речь была короткой и зажигательной.

- Уважаемые таны! - сказал он. - Жизненный уровень народа падает, богатеют только производители оружия. Страшные бомбы, которыми можно уничтожить человечество, копятся на складах. Сколько мы будем терпеть преступную власть?

Похоже, он поддался на удочку купленного поэта, решив, что здесь можно свободно говорить все, что вздумается.

- Достаточно, тан, - перебил ведущий, - Вы не на собрании рабочей партии!

Поднялся шум. Высказавшись, оратор скрылся за колонной. Там я заметил запасной выход на улицу. Остальным не было видно, но, я экстрасенсорным восприятием почувствовал, как за дверью его схватили, заломив руки за спину.

- Уважаемые, - обратился к залу ведущий, - нельзя раскачивать общество, в то время как противник грозит из-за океана и готов обрушить на наши головы бомбы с химической начинкой.

"А как же тан Эрус с призывом к разоружению?" - с иронией подумал я. Когда вновь поступило предложение выступить, настроение было безнадежно испорчено. На этом шоу, под бдительным оком полиции, желание читать стихи пропало. Тем более, я так и не придумал, чем заменить слово "собака".

- Петер, ты собирался что-то прочитать? - напомнила Марна. Потрескивали свечи, по подвалу плыл запах плавящегося воска.

- Как думаешь, что стало с тем человеком? - спросил я. Она сразу поняла, о ком я говорю.

- Он молодец, высказал наболевшее, - прошептала она, - почему ты спросил? Он ушел!

- Он сейчас в полицейском участке, его допрашивают, - ответил я. Если бы дело происходило на другом континенте, в полицию забрали бы всех, собравшихся в этом зале. Все же, в Гарце сохранилась некая видимость демократии.

Подруга помрачнела.

- Пошли отсюда! - сказала она. Оказавшись на улице, я увидел дежуривший неподалеку наряд полиции из пяти человек. Полицейские сделали вид, что нас не заметили, и что они вообще здесь случайно оказались.

- Когда наше общество, наконец, станет свободным? - задала Марна риторический вопрос.

- Абсолютной свободы не существует, - возразил я, - государство, это в том или ином виде, насилие, и никак иначе.

Марна молчала, задумавшись, а я вспомнил Землю. Даже там, при всей кажущейся свободе, люди обязаны учиться, стремиться к знаниям и полезной для общества деятельности. Жизнь потребителя, даже при наличии любых видах развлечений, в конце концов, приводит к моральной и физической деградации личности. В нормальном обществе неизбежны обязанности и ограничения. Иначе это не общество, а организм, пораженный раковыми клетками, возжелавшими абсолютной свободы.

* * *

В приемном кабинете главного полицмейстера города Найк, столицы Гарца, этим утром можно было наблюдать любопытную картину. Пожилой лысый мужчина, в серой форме с многочисленными серебряными нашивками, мешковато сидевшей на его грузной фигуре, стоял, вытянувшись по стойке смирно, за своим столом. Напротив, на стуле для посетителей, устроился в вальяжной позе господин средних лет, одетый в дорогой, с иголочки, костюм, пошитый из дорогой шерсти горного кробза.

Ни пылинки, ни лишней ниточки, не приведи Творец, вытертого или засаленного пятнышка.

- И так, уважаемый тан Эгор, - сказал сидевший, - даю вам три дня на поимку вора.

Произнесено было с улыбкой на широком добродушном лице. Первое впечатление тех, кому довелось видеть папашу Бора: "Мягкий, добрый, радушный". Но это была всего лишь маска. Даже среди своих головорезов "добрый дядюшка" считался человеком крайне жестоким.

- Сыщики работают на месте преступления, уважаемый тан Бор.

- Мои люди тоже не сидят без дела. Кража денег плевок в лицо мне и моей организации. Поймаете негодяя, не допрашивайте, сразу ко мне. Чтобы ни один волос с головы этого старика не упал.

- Разбойника немедленно передадут в ваши руки, - ответил полицмейстер.