Два миллиона

Вернувшись домой, в родной приморский город, он с удовольствием закружился в веселом водовороте перестроечной эпохи. Чувствуя, что настало его время, Коля развил кипучую деятельность. Учитывая исторический момент, спекулировать джинсами уже было как-то не солидно и путем различных комбинаций он, несмотря на молодость, занял пост коммерческого директора небольшой торгово-закупочной фирмы с довольно странным названием «Фивы».

Поскольку город был небольшой и к тому же глубоко провинциальный, серьезные сделки случались довольно редко, что не могло не сказаться не только на размере банковского счета компании, но и на внутреннем убранстве офиса и на лицах его обитателей.

Кабинет Николая Николаевича представлял собой этакую причудливую смесь плацкартного вагона и склада контрабандного товара. Столом служил огромный лист ДСП, обтянутый зеленым биллиардным сукном, с чернильными пятнами и дырками от пуль. Установлен он был на двух деревянных «козлах», задрапированных пожелтевшими листами ватмана. Сидение для коммерческого директора так же не было приобретено в салоне офисной мебели, а было отобрано у зубного врача за долги. Оно представляло собой стоматологическое кресло, у которого отломали все лишнее и покрыли тканью. На стенах в творческом беспорядке висело несколько картин, но не с целью эстетического развития служащих, а чтобы закрыть дырки в обоях.

Утром в один из дней 90-х Живцов сидел в своем кабинете и изучал журнал «Playboy». Когда это занятие ему наскучило, он вызвал секретаршу Ольгу и попросил достать папку с договорами с самой верхней полки трясущегося, словно от испуга, стеллажа.

Пока девушка, как опытный скалолаз, добиралась по пирамиде из стульев к необходимой документации, Николай Николаевич имел возможность сравнить параметры фигур лучших моделей из мужского журнала с живой представительницей маленького, но славного, города. И, надо сказать, во многих компонентах выигрышнее выглядела его секретарша.

Живцов уже давно и беззаветно любил женский пол. Имея очень располагающую внешность: округлое лицо, высокий лоб, добрые глаза и, все время улыбающийся, чувственный рот, он, словно паук, заманивал в свои сети юных красавиц. А если те слегка сопротивлялись, он использовал свое главное оружие – обаятельные и одновременно наглые речи настолько сбивали с толку незадачливых особ, что они безропотно шли в объятья сладкоголосого молодца. О чем, кстати, впоследствии не жалели.

– Николай Николаевич, я тут накладную на вагон со спиртом нашла, – из-под потолка прокричала секретарша.

– Какую еще накладную? – недовольно спросил Живцов, захлопывая журнал и прерывая ход приятных мыслей.

– Помните, мы в начале года вагон очень дешево купили? – девушка спустилась со сложного сооружения из стульев и подошла к столу.

– А где он сейчас?

– Наверное, там же где и был – в тупике, на товарной станции.

Вагон, о котором шла речь, имел свою весьма интересную историю. Он не был куплен, как говорила Оля, а попросту был угнан с одного из многочисленных полустанков необъятного южного края. Номера перекрасили, документы новые выправили и пустили его в дело.

Продав его несколько раз различным фирмам, его благополучно спрятали на товарной станции в соседнем городе и объявили без вести пропавшим. Через месяц, когда страсти несколько поутихли, вагон со спиртом был опять же несколько раз продан и снова обрел новых хозяев лишь на время.

Сторожа у вагона менялись с калейдоскопической быстротой – не всякий русский мужик выдержит близкое соседство со спиртом. А спирт был техническим, вот и травились они потихоньку, освобождая рабочие места для следующих соискателей.

Однажды вагон, из-за ошибки сцепщика, был отправлен на Восток страны и благополучно совершил рейс до Челябинска и обратно. Причем, так как на нем не было написано, что он имел в своем нутре спирт, вернулся он целым и невредимым. После этого случая его, от греха подальше, отогнали в самый дальний конец железнодорожной станции, и сварщики приварили его к рельсам.

Одним из качеств Николая, всецело принадлежащего душой и телом к неугомонному русскому народу, было вечное и навязчивое желание весело проводить время. И только периодические трудности с наличностью не давали воплощать в жизнь это всепоглощающее желание в полной мере.

Напоминание о вагоне прервало дремоту мозга, и мысли потекли в направлении возможных вариантов извлечения прибыли. Можно ведь было еще раз продать неожиданно нашедшийся спирт.

– Ольга, – обратился он к секретарше, – а кто сейчас в Трансбанке директор?

– Был – Повальнюк, а сейчас – не знаю.

– А зам кто?

– Миронова Алла Ивановна.

– Это та, что учительницей в шестой школе была?

– Да.

– Так я же ее в свое время… того, – сказал Живцов и осекся, посмотрев на ставшие недобрыми глаза Ольги.

– … в ресторан водил, – и, видя, что взгляд секретарши не утратил подозрительности, добавил, – когда кредит выбить надо было на закупку пиротехники.