Два мужа для ведьмы

И тут же устремилась к глубокой нише-окну, проделанной в толстенной стене замка. Ощутив под ногами твердую поверхность, я оперлась одной рукой на метлу и наконец-то смогла вздохнуть спокойно. Оглядевшись по сторонам, увидела, что вниз от "посадочной полосы" спускается каменная лестница, и медленно двинулась по ней.

Ступеньки привели меня в широкий зал, наполненный не только такими же, как и я, голыми ведьмами, но и иными тварями, на которых мне-то и смотреть было боязно. Повсюду горели свечи из черного воска, колыхались небольшие масляные лампы, закопченные и подвешенные на золоченых цепях по стенам. Подняв глаза вверх, я чуть не задохнулась от осознания масштабов строения — потолок был настолько высок, что его не было видно снизу.

Гул множества голосов заполнял собой пространство. Внезапно зазвучала музыка, красивей которой я никогда прежде не слышала, и вся толпа сразу же отринула от центра, плотным кольцом приникнув к стенам. Я стояла сзади и только молча наблюдала за сим скопищем, не зная — зачем я здесь нахожусь, что мне дальше делать, нужно ли вообще здесь быть.

Вдруг музыка зазвучала немного громче, в центр выплыло несколько пар, кружащихся в странном танце — это было что-то среднее между вальсом и танго, а потом в глубине зала вспыхнуло голубоватое свечение — и оттуда показалась ужасная сущность. От мерзости увиденного я зажмурилась, отчего-то судорожно схватившись за живот. Лязгнули какие-то цепи, затем последовал звук разбившегося вдребезги стекла…

— Приветствую вас, — рыкнула сущность.

Гробовое молчание, давящее на перепонки, воцарилось вокруг, я даже услышала удары своего сердца и шум крови, бегущей по моим жилам; что-то противно квакнуло в животе, я не сдержалась и чихнула.

— Апчхи, — тысячеголосым эхом пронеслось под бездонными сводами зала, оглушая всех и меня в том числе. Я чуть было не умерла со страха. Но в следующую минуту снова послышался голос сущности.

— Среди нас беременная ведьма, — простонало оно, — как так? Как посмела.

Шепот, напоминающий шуршание осенних листьев, легким ветерком пролетел по залу, все начали недоуменно переглядываться, стараясь вычислить — кто же является этой нарушительницей. Я тоже повернула голову…

— Пусть нарушившая закон немедленно удалится — до положенного ей срока, — рявкнула сущность. — Амулет, вынеси вон свою хозяйку.

И тут я ощутила резкий рывок, слово кто-то дернул меня за шею или ударил сзади. А потом, следуя за поднявшимся в воздух кулоном, словно корова на привязи, я вынуждена была последовать туда, куда он меня увлекал — обратно к выходу.

"И что, это я? — внезапная догадка опалила мое нутро. — Я — беременна?"

В следующее мгновение, вскочив на метлу, я со скоростью ветра умчалась вон из крепости, так и не поняв, зачем мне вообще понадобилось туда переться.

* * *

Тогда домой, в свой замок, я добралась только под утро. Почти всю ночь я просидела в хижине ведьмы, сплетая амулеты и размышляя о том, как же переменится моя жизнь после того, как я рожу ребеночка.

"Вот, наверное, обрадуется барон Экберт", — улыбалась я, нежно поглаживая живот. А в следующую минуту хмурила чело: как же у меня получится, да и получится ли вообще — совмещать ведьмовство и материнство? И не помешает ли моему будущему ребеночку занятие магией?

"А что если крошка, еще не родившись, будет обречена стать ведьмой", — сокрушалась я, перебирая в руках нитяные шнуры и косточки, немыслимым образом сплетая их в узелки, фигурки животных или какие-то иные образы.

Как вдруг в дверь тихонько постучались.

— Кто там? — натягивая на голову платок, покрывая им чело и волосы, позвала я.

Книгу, по возвращению из полета, я больше не открывала, решив просто поразмыслить, и тут вдруг…

— Открой, хозяюшка-ведунья, — услышала я знакомый клич, которым ко мне обращались клиенты.

— Что нужно? — приоткрыв небольшую щелочку, спросила я. — Зачем пришел?

В свете полной луны я увидела за порогом старца. Без сомнения, это был пожилой мужчина — седая борода, согбенная спина, в руках костыль… Но ярко-зеленый, вышитый золочеными нитями плащ, наброшенный на его плечи, выглядел на этой старческой фигуре как-то странно, был великоват и слишком нарядный, словно носить его должен был человек молодой, а не такой доходяга, как этот.

— Мне бы зелье, заразрыв-траву, — прохрипел клиент, не поднимая головы, руки же его были сокрыты под черными перчатками.

— Две монеты, — сказала я, припоминая, готовила ли такое снадобье недавно. Обычно его заказывали хозяйки, для изгнания блох и мышей из дома, или же — для всяких своих злодеяний бродяги, еще — злые кумушки, чтобы навести на кого-то порчу. Да, я понимала, что зелье-то нехорошее, но таковой была моя работа — исполнять заказы, осуществлять помощь в намерениях, которые человек принимал сам, по собственному желанию. Не в моем праве было судить и рассуждать, поэтому…

— Впусти в дом, — вместо денег, протянул дедуля. — Шибко замерз, дай согреться возле печи…