Два призрака для сестренки Рэйчел

— Рэйчел! — перебил он меня. — Разве ты не поняла? Вот почему я хочу, чтобы ты поехала со мной и закончила образование. — Он указал на Пирса, как будто тот был вещью, а не человеком. — Ты выполнила спиритические чары восьмисотого уровня, не моргнув глазом. У тебя может быть все, что ты пожелаешь. Почему ты хочешь растратить все впустую в ОВ?

— ОВ — не пустое место, — зашипела я, и Пирс неловко заерзал. — Хочешь сказать, что папа потратил всю свою жизнь впустую, ты, немая куча дерьма?

Пирс бросил взгляд на меня, я покраснела. Лицо Робби было серьезным, он смотрел прямо перед собой. Автобус снова поехал, а я сидела в угрюмом молчании. Я знала, что обрушиваю на Робби больше злобы, чем он заслуживает. Но я хотела поговорить с папой, и этот шанс пропал. Я знала, что-нибудь пойдет не так. И как я ненавидела себя за это. На глаза навернулись слезы. Пирс откашлялся. Смущенный, он потер глаза и вздохнул:

— Вы пытались вызвать вашего отца, — тихо произнес он, нервно бросая взгляд на народ, перешептывающийся о голых ногах Пирса и легкой одежде Робби. — В солнцестояние. И вместо него ваша магия призвала меня?

Я быстро кивнула, из-за всех сил стараясь не заплакать. Я скучала по папе. Я действительно думала, что смогу сделать это.

— Я сожалею, — Пирс говорил так искренне, что я подняла глаза. — Но вы должны радоваться, госпожа ведьма. Вы сплели надлежащие чары, или меня бы здесь не было. Раз я оказался на его месте, значит, он отправился с миром.

Эгоистично, но я хотела, что бы папа скучал по нам так сильно, чтобы задержаться. Фыркнув, я уставилась в окно. Я была плохой дочерью.

— Пожалуйста, не плачьте, — и слезы потекли по щекам, когда он наклонился и взял меня за руку. — Вы столь бледны, мое сердце разбивается при взгляде на ваше горе, госпожа ведьма.

— Я только хотела увидеть его, — голос звучал низко, чтобы не сорваться на плач. Рука Пирса была холодной. Но его ладонь держала мою так твердо — мужские сильные руки рядом с моими худенькими ручками. Я почувствовала небольшой всплеск энергии внутри себя, как будто нашла линию, и подняла глаза.

— Почему… — сказал он, глядя своими яркими глазами в мои. — Вы взрослая женщина. Но такая юная.

От удивления слезы высохли.

— Мне восемнадцать, — оскорбленно заметила я, затем отняла свою руку. — Как давно вы мертвы?

— Восемнадцать, — пробормотал он. Я почувствовала возрастающее чувство тревоги, когда маленький человек откинулся, взглянув на Робби сконфуженно.

— Прошу меня извинить, — сказал он официальным тоном. — Я не подразумевал непочтительности к Вашей нареченной.

— Нареченная? — рявкнул Робби громко, и люди посмотрели на нас с опаской. — Она не моя подружка! Она моя сестра, — и тут выражение его лица стало злобным. — Держитесь подальше от моей сестры!

Я почувствовала на лице улыбку. Честно, Пирс призрак, и слишком старый для меня, даже если бы он был жив. По крайне мере, двадцать четыре, предположила я, оглядывая его. С головы до ног. Я покраснела, вспомнив его невысокий рост, крепкую мускулатуру и худобу, как у маленького коня, работающего в каторжных условиях. Подняв глаза, я смутилась, увидев, что он залился краской и поплотнее запахнул пальто.

— Если год тысяча девятьсот девяносто девятый, то я мертв почти сто сорок семь лет, — сказал он в пол.

Бедняга, с жалостью подумала я. Все, кого он знал, вероятно, уже умерли, либо настолько стары, что ничего о нем не помнят.

— Как вы умерли? — с любопытством спросила я. Пирс встретил мой взгляд, и я задрожала от напряжения.

— Я колдун, так же, как и вы, — прошептал он еле слышно, хотя и я, и Робби последние пять минут только и кричали о чарах. Но до Поворота вас могли убить за колдовство.

— Вас схватили? — спросила я, заваливаясь на край сидения, когда автобус качнуло на крутой дороге. — Перед Поворотом? Что они с вами сделали?

Пирс опустил голову, вздыхая.

— Самое жестокое убийство. Я не рассказал бы, если бы вы были слабее. Меня похоронили и замуровали камнями, в то время как дыхание все еще входило в мои легкие. И поставили на страже ангела-надзирателя, готового снова обрушиться на меня, если я восстану.

— Вас убили! — прошептала я, чувствуя дрожь страха.

Робби захихикал, и я стукнула его по колену.

— Заткнись, — прошипела я, ошеломленно глядя на Пирса. Если бы я была мертва сто сорок лет, то сейчас, наверное, ругалась бы, как пьяный матрос.

— Простите, — произнесла я, придерживаясь, когда автобус качнуло перед остановкой. Зашло много людей, последней из которых оказалась несчастная женщина с пачкой тех же флаеров. Она минуту говорила с водителем, прежде чем он проворчал что-то и махнул рукой. Откинувшись назад, он закрыл глаза, пока женщина приклеивала скотчем листовки на стенках автобуса и еще две на потолке.

— Возьмите флаер, — потребовала она, продвигаясь к задней части автобуса. — Сары нет два дня. Она милая девочка. Вы ее видели?