Два ракурса времени в истории Ричарда III

Уорвик имел в своем распоряжении флот, которым командовал его племянник, незаконный сын лорда Фоукенберга. Его поддерживали моряки во всех портах южного побережья. Он знал, что стоит ему появиться в Англии или отправить туда своих посланников, как во во всех регионах страны тут же начнут подниматься восстания. Маргарита же возглавляла разбитый, лишенный наследства, объявленный вне закона дом Ланкастеров, несмотря на все неудачи, не отказавшийся от дальнейших попыток взять реванш. После нескольких взаимных уступок, Уорвик и Маргарита согласились помириться друг с другом и объединить свои силы в борьбе против короля Эдуарда.

В Анжере оба некогда враждебных лидера принесли торжественную клятву верности на священной реликвии — фрагменте святого Креста. Союз скрепило обручение сына Маргариты, Эдуарда Ланкастера с младшей дочерью Уорвика, Анной. На этом памятном торжестве присутствовала и супруга графа Уорвика, Анна де Бошан. Она мысленно благодарила Всевышнего за то, что теперь, как ей казалось, её прежние злоключения уже закончились: теперь она будет пользоваться плодами своих трудов и ждать завершения предприятия, в успехе которого, с тех пор, как им стал руководить её муж, она не сомневалась. Сама Анна де Бошан стала Первой Дамой в свите королевы Маргариты, — на меньшее, как её ближайшая сподвижница, её сватья и будущая тёща её сына, как спонсор этой новой и важной для неё военной кампании, она бы и не согласилась.

50-23. Скандал в доме Уорвика.

Единственной, кто до сих пор причинял беспокойство графине Уорвик, была её младшая дочь, Анна, которая долго не соглашалась признать акт обручения и скрепить своей подписью брачный договор. Анне де Бошан приходилось придумывать разные причины и отговорки, чтобы развеять сомнения и настороженность королевы. Приходилось долго упрашивать, уговаривать и даже запугивать эту строптивую девчонку, но она упорно твердила, что выйдет замуж только за Ричарда Глостера и больше ни за кого.

Для Анны де Бошан наступили тревожные дни. «Неужели мне снова придётся сожалеть о прежних ошибках? — размышляла она. — Раскаиваться, что когда‑то позволила своим дочерям воспитываться вместе с сыновьями Ричарда Йорка. А теперь вот, пожалуйста, — мучайся с это несносной девчонкой! Вцепилась в Ричарда Глостера, как когда‑то в желаемую игрушку, и кричит «Моё!!!», и никакими силами её не оторвать! В детстве, бывало, няньки вдвоём, втроём пытались отцепить её пальчики от понравившейся ей вещицы, и всё было напрасно: чем больше они прилагали сил, тем сильнее она сопротивлялась: «Моё! — кричит, — Не отдам!». Вот так же и теперь заявляет: «От Ричарда не откажусь, он мой!». Уж сколько ни уговаривали её, ничего не помогает! Убеждали, что Ричард для неё потерян, — не верит. Пытались соблазнить красивыми подарками (Изабель сама их выбирала) — не принимает, кричит: «От Ричарда не уйду!». И никакими доводами её не вразумить!»

Анна де Бошан уж и запугивала дочь, и била по щекам — не помогает! Точно, как в детстве, Анна отгораживалась от неё ладошкой, морщилась и отворачивала лицо. Но по — прежнему оставалась упрямой.

— Ты наверное думаешь, что Ричард будет счастлив узнать о твоих подвигах! — насмешливо выговаривала ей мать, — так вот, не надейся: всей Европе известно о твоей помолвке с Эдуардом Ланкастером.

— Помолвку я могу расторгнуть! — объявила Анна. Ответом ей был град пощёчин, посыпавшихся на неё со всех сторон. А Ричарда, всегда готового за неё заступиться, рядом не было.

— Неужели ты его так любишь! — неожиданно задушевно спросила Анну графиня Уорвик. Но Анна, как всегда, не была расположена к откровенности: она нахмурилась и отвернулась в сторону.

— Отвечай, когда тебя спрашивают! — Графиня Уорвик развернула к себе её лицо и ужаснулась, встретив жутко ненавидящий и чудовищно пронзительный взгляд своей младшей дочери. Казалось, этот взгляд прожигал её душу, высвечивая все, затаённые в её тёмных углах страхи, пороки и подозрения. Казалось, дочь видела её насквозь, читала её душу, как раскрытую книгу, и всё то, что она там вычитывала, её ужасало, — её взгляд становился всё более пронзительным и беспощадным. Под этим взглядом Анна де Бошан ощутила нарастающее беспокойство, потом нестерпимое раздражение и ожог, как если бы её пронзали острым лучом или прижигали раскалённым железом. Ей стало нехорошо, она попыталась отвернуться, отодвинуться и отгородиться, чувствуя себя беспомощной под этим жестоким напором, но дочь, не приглушая взгляда и не отводя глаз, всё так же пронзительно смотрела на неё.

И тут, наконец, графиня Уорвик поняла, в чём заключается главный талант её младшей дочери — в умении беззаветно любить, когда все шансы воссоединиться с любимым уже потеряны, и видеть всех людей насквозь, — но это не всегда, а только выборочно и под настроение.