Два сапога пара (СИ)

- Мы тебя к жениху везем, - сказал Эддард.

- Мы кунаки влюбленного джигита, - тут же добавила Лианна, хотя ее вмешательство совсем не добавляло объяснению достоверности и только настораживало Серсею.

- К какому еще жениху? – недоверчиво спросила Серсея.

- Ах, к какому жениху! – снова влезла Лианна.

- Лия, ну ради всего святого! – взмолился Эддард. – Я клянусь своей честью, Серсея: мы везем тебя к принцу Рейгару. Он ждет тебя в Веселой Башне… тьфу ты, Лия, не подсказывай! … я хотел сказать – в Башне Радости.

- Это он вас об этом попросил? – пробормотала заплетающимся языком Серсея, которая то ли никак не могла проснуться, то ли опьянела от счастья.

- Ну… мы вроде как сами догадались, - вступил Роберт, и юная Серсея легко приняла его объяснение, потому что по ее книжным понятиям влюбленный рыцарь должен был только молча страдать и вздыхать, не доверяя словам тайну своего сердца.

- Есть теперь будешь? – спросил Эддард, которому Серсея уже грозила голодовкой, и Серсея скромно кивнула.

- А потом спать завалимся, - мечтательно сказал Роберт, широко зевая. – Пообещай, что не будешь пытаться сбежать. Мы даже поверим.

- Разве можно убежать от своей судьбы? – с притворной грустью проговорила Серсея, сдерживая желание наконец повести себя как нормальная девчонка, попрыгать и побеситься.

Роберт собирался задать храпака не только на остаток дня, но и на всю ночь, не внимая уговорам Эддарда двигаться ночью для большей скрытности, но уже на закате его разбудила нетерпеливая Серсея.

- Просыпайся, Баратеон! – потребовала Серсея.

- С чего это? – проворчал Роберт.

- Во-первых, ты храпишь как медведь…

- Медведи не храпят, - перебил Роберт, который в своей начинающейся охотничьей карьере уже успел переведаться и с медведями.

- Ну тогда как бегемот, - не сдавалась Серсея, и Роберт на это ничего не смог возразить, потому что он не бывал на юге Эссоса и бегемота никогда не видел. – Во-вторых, пора ехать. В-третьих, ты передо мной виноват, так что делай, что я скажу.

- Ты сама чуть из ночнушки своей не выпрыгиваешь, так торопишься, - ответил Роберт, чьи формулировки надежно отпугивали от него всех знатных дам и нравились только суровым мужикам, бессчетным селянкам и теперь вот еще Лианне. – А я тебя к нему везу, и я еще виноват.

- Ты должен был сразу мне сказать, а не морочить мне голову, - упрекнула Роберта Серсея. – Из-за тебя у меня даже платья приличного нет.

- Да не боись, - утешил Серсею Роберт. – Он тебя и без платья… - и Роберт ни за что, ни про что получил по морде.

- Это что еще такое? – тут же проснулась Лианна. – Ррр-разойдись на сорок футов!

- Напиши, пусть пришлют тебе эти платья, - пробормотал просыпающийся Эддард. – А? Че? А и правда, что бы нам в Кастерли не написать, чем от них по всем Западным землям бегать. Дескать, не хотим ничего дурного, во всем виноват Рейгар, поздравляем с будущей королевой.

- Не надо, - тут же откликнулась Лианна. – Погоня – это замечательно. Когда уходишь от погони, то ни о чем другом уже не думаешь.

- Ты уйдешь, а Серсею сцапают, - предупредил Эддард.

- Пишите! – опрометчиво потребовала Серсея, не желая с позором возвращаться домой, не заполучив принца в мужья, но и не имея никакого понятия об эпистолярных талантах ее похитителей. – Пишите сейчас же!

Серсея скромно села в стороне, привыкнув в отчем доме к тому, что за нее все сделают, а Лианну, без которой никогда ничего не обходилось, от составления письма прогнали практически сразу, потому что она постоянно подсказывала фразы из известного всему Вестеросу «Ответа дорнийцев Эйгону Завоевателю», в котором самым пристойным было обращение «козолуп валирийский». Роберт и Эддард некоторое время потолкались над письмом, поспорили, и в конце концов Эддард сел писать, а Роберт встал диктовать, в результате чего послание тут же украсилось перечеркнутыми вводными словами «типа», «елки» и «ну черт».

- С песней и работа лучше спорится, - сказала Лианна Серсее, немного побродив вокруг и, как всегда, почувствовав желание поговорить, что отнюдь не каждый раз означало наличие в ней дружеских чувств к собеседнику.

- Ты петь хотя бы умеешь? – усмехнулась Серсея, потому что куплет про «нам все равно», прозвучавший утром, трудно было назвать пением.

- А как же, - заверила ее Лианна и негромко и чисто взяла пару нот, после чего Серсею чуть не оглушило мощью вокала.

- А моей судьбе захотелось на покой, - запела Лианна низким голосом мужскую песню, в которой был упрек тем, кто пишет письма вместо того, чтобы нестись вихрем на верном коне и рубить всех, кто встанет на пути. – Я обещал ей не участвовать в военной игре…

- Лия, прекрати! – заорал Эддард, пытаясь перекричать сестру и будучи уверен, что дочери бывшего десницы и будущей невесте принца не стоит слушать северную повстанческую песню, которая начиналась с глумления над преклонившим колено Торрхеном, а заканчивалась строфой «Вот умрут драконы, все станет хорошо, они сдохнут скоро, надо только подождать…»

- Слушайте, давайте я сама напишу, - предложила Серсея, держась за звенящее от северной песни ухо.