Два шага до рассвета

Мой день рождения отмечался не слишком широко. Мама обязательно готовила что‑то вкусное и накрывала стол, папа привозил мне целый букет нежных роз — по числу моих лет. В этом году роз должно было быть семнадцать, но я уже немного знала прабабку и не сомневалась, что ни роз, ни праздничного стола на этот раз ждать не приходится. Не представляя себе, что за подарок она приготовила, я отчего‑то уже опасалась его.

— Вот и пришло время, чтобы ответить на твои вопросы, — сказала старуха, и по моему позвоночнику пробежала дрожь. Конечно, я давно ожидала этого часа «икс», но теперь, когда он наступил, мне стало холодно, как всегда бывало со мной, когда что‑то рушилось и должно было появиться нечто новое, неизведанное, когда нужно было преодолеть себя и смело шагнуть в темноту…

— Я готова, — я пододвинула колченогий табурет и села напротив нее каменной статуей, высящейся в старом вылинявшем кресле.

Прабабка прикрыла глаза так, что казалось, будто она спит, и я в который раз подумала, до чего же она стара. Потемневшая от времени кожа была вся исполосована морщинами, словно географическая карта линиями параллелей и меридианов; седые космы неаккуратными прядями свисали по бокам резко очерченного лица, а сложенные на коленях руки казались руками мумии. Я видела мумий в египетском музее, они были точь‑в‑точь такие же ссохшиеся и коричневые.

Я еще разглядывала старуху, когда вдруг поняла, что глаза ее уже открыты, и она, в свою очередь, изучает меня. Мне казалось, что ее острый цепкий взгляд проникает в самую глубину моей души и вытаскивает наружу самые потаенные мысли, чтобы прабабка могла их тщательно и спокойно разглядеть, как разглядывает коллекционер бабочек новый попавший в его коллекцию экземпляр.

— Да, я стара, — проговорила старуха и с сухим звуком потерла одну руку о другую, я едва не содрогнулась от отвращения — этот жест показался мне чем‑то сродни движениям мухи, потирающей лапки прежде, чем приступить к еде.

— Я стара, а ты молода. Примерно такой была когда‑то и я… В то время, когда я встретила Его…

Она замолчала, словно снова погрузившись в сон, а я с нетерпением ожидала продолжение ее речи.

— А кто это «Он»? — не выдержала я, догадавшись, что скорее дождешься ответа от каменной глыбы.

— Погоди, какая нетерпеливая! — покачала головой старуха. — Сперва я хотела вручить тебе небольшой подарок. Вот возьми, это принадлежало твоему отцу и должно быть у тебя…

Она протянула мне крохотный мешочек из потертого черного бархата. Края мешочка стягивал толстый шнур. Когда‑то он радостно сиял золотом, но эти дни прошли уже очень давно, шнур облез и выглядел столь же старо и непривлекательно, как и остальные вещи в доме старухи.

— Можно? — спросила я, потянув за концы шнура.

Старуха кивнула.

Я развязала мешочек и вытряхнула на ладонь небольшую серебряную звездочку. Серебро почернело и истерлось, так что края звездочки были тонкими и неровными. По центру шли незнакомые мне символы, разобрать которые можно было лишь с огромным трудом. Очевидно, это была старинная работа. Возможно, украшение изготовили еще во времена людей, которых я видела в своих снах.

Звездочка уютно легла на мою ладонь.

— Береги ее. Эта вещь передается из поколения в поколение… — проговорила прабабка.

А я вдруг осознала, что мне еще не нравится в этой ситуации: если звездочка принадлежала моему отцу, а он и моя мать погибли, спасаясь от вампиров, как же она попала в руки старухи?…

— А теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне все, — сказала я, сжимая звездочку в руке. — Я хочу знать, что произошло в тот день, когда погибли мои настоящие родители!

Артур. Эпизод 3

Что произошло? И главное, где искать Полину? Можно было опереться на успокоительную мысль, что она последовала его совету и спряталась, затаилась где‑то. Артур представил себе Полину, одиноко идущую по пустой заснеженной улице. Ее длинные черные волосы безжалостно трепал ветер, губы обветрились, а руки покраснели от холода.

Нужно посмотреть правде в глаза: он испугался и предал ее. Он оказался слабаком и проиграл. Как тогда, в почти забытой человеческой жизни, когда он лежал на пустыре без сил, с разбитыми губами и сломанными ребрами. В тот день он проиграл еще и потому, что не сумел защитить свою мать. Когда он вернулся за ней потом, ее уже не было. Как и говорил старейшина, она умерла. Умерла… С этим уже ничего не поделаешь — никто не умеет возвращать людей с того света. Но Полина еще жива. Ее еще можно спасти. Надо только рассмотреть все варианты.

Если у диких ее нет, она может скрываться в неизвестном убежище. Но это вряд ли — Артур нашел в прихожей оставленную для Полины пачку денег. Она не взяла деньги, а значит, оказалась беззащитна перед суровым окружающим миром. Нельзя было упускать из вида и то, что ее мог забрать старейшина.