Два шага до рассвета

— Я уйду, — прошептала я и пошла, чувствуя на себе тяжелый, как столетья, немигающий взгляд. Он так легко отказался от моей прабабушки, хотя та служила ему много лет и, похоже, превратилась в функцию, почти потеряв за время долгой службы свою настоящую личность. Меня бы ожидала такая же участь. Так чем Хугин лучше того же старейшины? И тот и другой собирались использовать меня в своих собственных целях как некое супероружие, а кто будет спрашивать, скажем, у супер‑меча, что он хочет, а что нет, — его просто вынут из ножен и пустят в дело. И будь я проклята, если позволю сделать из себя послушную железку. Не дождетесь!

В дверях я последний раз оглянулась.

— Только знай, что они вскоре доберутся до тебя. — Хугин не мигая смотрел на меня своими странными глазами с постоянно меняющим форму зрачком. — И тогда тебя не спасет никто и ничто: ни твой древний род, ни сильная кровь. Ступай прочь и знай, что идешь на смерть.

Я отвернулась и вышла из дома.

Я выбралась и из этой ловушки. Теперь нужно постараться найти Артура. Даже если я и вправду не нужна ему, я должна убедиться в том, что у него все в порядке!

* * *

Смерть. Это был единственно возможный выход. Артур покинул Дом, как планировал, ровно в пересменку — так что никто, кроме Отца, не знал о том, что он побывал здесь.

Полине все равно суждена смерть. Он, Артур, просто сумеет сделать ее милосердной. Это самый большой дар любви, который он может принести своей возлюбленной. Это так же просто, как задернуть шторы, — принести ей смерть и освобождение. Так хочет Отец, а значит, и он сам.

Глава 3

Я шла по занесенной снегом улице, засунув руки глубоко в карманы. Очень холодно. Проклятая куртка никак не грела. Хорошо быть героем в первые пять минут, когда ты забываешь обо всем и готов совершать самые неожиданные и благородные поступки. А потом порыв не то чтобы проходит, однако в твою жизнь вдруг вторгаются всякие неприятные факторы — например, ледяной ветер, отсутствие денег и никаких перспектив относительно безопасного убежища. Осталось только найти подходящий сугроб, сесть в него и замерзнуть. Проходя мимо крохотного магазинчика, я посмотрела в стекло, пытаясь разглядеть свое отражение. Высокая тощая фигура с растрепанными длинными волосами. Сомневаюсь, что сейчас кто‑нибудь узнал бы во мне ученицу элитной школы. Скорее какая‑нибудь пацанка из подворотни…

Я сжала рукой серебряную звездочку и почувствовала прилив сил. Нужно рискнуть. Кто не рискует — достается на обед вампирам. Черт, какой же сегодня день недели?… Хорошо бы будний. Тогда можно добраться до нашей школы — разумеется, не соваться туда, а подождать Вику и попытаться незаметно привлечь ее внимание… Или лучше дождаться Вику у ее дома. Интересно, следят ли за ее домом. Могут, ведь я так неосторожно написала ей на и‑мейл. Ну что же, другого плана у меня все равно нет, а смерзшиеся мозги категорически отказывались работать.

Дом, где жила старуха, находился на окраине небольшого подмосковного городка, и, пока я добралась до станции, разобравшись в околесице улиц и по пути завернув в какие‑то ужасные дворы, полные маргинальных элементов, и даже на кладбище (символично, правда), я уже окончательно промерзла. Лицо саднило так, будто с него содрали кожу. Купив на последние деньги билет (оставшаяся в кармане пятидесятка деньгами считаться никак не могла), я с облегчением забралась в электричку и, сев в угол, сжалась в комок в попытке согреться. Я вспоминала, как мы ехали в электричке вместе с Артуром после того, как бежали из оцепленного вампирами здания. А теперь — я одна. Нет, не одна. Какое счастье, что старуха отдала мне эту серебряную звездочку. Я снова нащупала ее в кармане. Каждый раз, когда я касалась ее, я чувствовала себя увереннее, а еще мне становилось теплей…

Поезд тихо покачивало на ходу… От одного резкого толчка я вздрогнула, подняла голову и поняла, что нахожусь вовсе не в грязной электричке, а в плохо освещенном помещении, похожем на большой подвал.

Большой подвал, весь заставленный огромными глиняными горшками, кажется, они назывались амфоры, освещал тусклый свет масляных ламп. В углу черным провалом зияло отверстие. «Наверное, подземный ход», — решила я.

Стройный черноволосый мужчина подал руку закутанной в покрывало женщине, помогая ей спуститься, протянул какой‑то мешок и кучу свитков.

— Здесь все. Этот ход выведет тебя к Большой Клоаке.[9] Ты знаешь, куда идти дальше. Дыши через покрывало, чтобы не потерять сознание от испарений. Ты справишься.

— Элий! — голос женщины звучал умоляюще.

Я заметила выпирающий под одеждой живот и догадалась, что она ждет ребенка.

— Нет! — он покачал головой. — Вдвоем у нас нет шансов. Они охотятся за мной. Я задержу их, и ты сможешь уйти. Береги наше дитя. Прощай и будь здорова.

В неровном свете ламп на груди у него блеснул странный медальон — восьмиконечная серебряная звезда. Он резко, даже грубо толкнул женщину в глубь подземного хода и с усилием придвинул к отверстию в стене тяжелую амфору.