Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Последовавшее за этим почти полуторавековое «мирное сосуществование и даже относительное процветание» начало портиться по мере роста налогов. Вот не жилось торговцам спокойно. Ну и, конечно, дровишек в тлеющий костер ненависти к любому правительству (национальный корсиканский обычай) подбросило чрезвычайно непопулярное решение – запрет ношения оружия. И выросшее новое поколение корсиканцев, давно ни с кем не воевавшее, решило, что «так дальше жить нельзя». И жадные и недальновидные генуэзцы опять получили новые вспышки военного сопротивления. Причем в первой трети 18 века они начали происходить по всему острову – практически это было восстание, которое поддержали почти все знатные и значимые кланы страны от Сисмонте до Пумонте. Генуэзцы вдруг осознали, что отношение к ним стало еще более суровым, непримиримым и замкнутым, чем было до того. Более того, на этот раз всеобщее народное негодование возглавила группа семей, которым удалось договориться между собой: Чекальди, Джиафери, Паоли, Коста, Матра, Джаффори, Фабиани и другие. Генуэзцы потерпели в схватках несколько поражений и отступили из центра острова, ограничились охраной укрепленных крепостей-портов. А восставшим удалось получить из других стран (главным образом, от Османской империи и ее североафриканских сателлитов) оружие, амуницию и прочие военные припасы и укрепить свое положение полу независимости.

Оценив серьезность опасности, Генуя уже традиционно обратилась за помощью к Императору, который и предоставил в ее распоряжение восемь тысяч германских наемников под предводительством принца Людвига Вюртембергского. Это были опытные профессионалы, однако плохо представляющие, с кем им здесь придется иметь дело. После нескольких успешных схваток на побережье побед, они столкнулись с партизанской тактикой корсиканцев и начали проигрывать почти все сражения в горной местности, регулярно попадая в подготовленные засады и ловушки. Надолго их не хватило и убедившись в неподдельной храбрости и упорстве корсиканцев, принц предпочел выступить в роли посредника. И поспособствовав заключению перемирия в 1732 г., увез остатки своих отрядов на «континент». Как всегда, Генуя на переговорах обещала многое, но с выполнением не торопилась, и ожесточенная борьба вскоре началась заново.

К этому периоду относится очень интересное событие: 12 марта 1736 г. в Алерию на английском судне приехал полувосточно-полуевропейски одетый чужестранец с большой свитой и богатым запасом военных припасов. Это был вестфальский барон Теодор фон Нейгоф, авантюрист и кондотьер высокого полета. В ходе своей предыдущей жизни во Франции, Испании и Голландии он случайно познакомился с одним корсиканским монахом, который рассказал ему о злоключениях народа, уже давно борющегося за независимость. По его словам, для победы храбрецам не хватает только внутреннего единства и оружия. Вот тут у фон Нейгофа и возникло неодолимое желание помочь корсиканцам обрести в лице собственной персоны и вождя – объединителя нации и поставщика вооружения, но в ответ на предоставление ему титула короля Корсики. В Ливорно Теодор встретился с Ортикони, представителем восставших, а потом и с другими лидерами этого движения и много чего наобещал им, рассказав о своих близких связях и с европейскими дворами, и с правителями Порты, и практически неограниченных финансовых возможностях. Ну и в награду за будущие услуги потребовал себе королевскую корону авансом, прямо сейчас. Корсиканцы наверно еще не знали, что сначала надо требовать деньги, а потом уже и о стульях договариваться, но терять то руководству было нечего. Да и обещания были заманчивы, и они решили, что лучше попробовать поддаться этому сладкоречивому господину, чем продолжать терпеть ненавистное ярмо генуэзского владычества даже на побережье.

И фон Нейгоф действительно начал свою деятельность с реальных дел: демонстрации оружия, амуниции и подарков. На Корсику он прибыл из Туниса с богатым грузом, встреченным вождями восставших с ликованием. Своей щедростью в раздаче титулов и распределении подарков он им глянулся, и этого хватило, чтобы 14 апреля торжественно провозгласить барона королем Корсики Теодором I. Самое интересное, что он и сам с энтузиазмом вознамерился сразу приступить к полезным нововведениям и реформам по европейским образцам, но… проблема их финансирования всплыла очень быстро. Налоги-то платить не хотел никто, и вопрос «где обещанные деньги, Теодор?» задавался все чаще. Однако дальнейших поступлений ни от султана, ни от бея, обещавших устами нового корсиканского короля помочь и деньгами, и снаряжением, и людьми, не последовало. Жители острова, как всегда, быстро вспыхнули, но быстро и охладели.