Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Через четыре недели в возрасте 76 лет он умер, завещав свое положение главы семьи и возможность распоряжаться накопленными деньгами Наполеоне. Никто этого не оспаривал ни тогда, ни потом. (В те времена иногда свое мнение, и часто обосновано, высказывал Феш, а фрондировал один Люсьен, да и то только по политическим вопросам. Последний считал себя в вопросах общественной жизни Корсики и Франции более подкованным, чем старший брат.) Состояние, оставленное дядей, очень пригодилось семье: по оценкам одного из биографов, только рентный доход оценивался в пять тысяч франков (насколько я понял, наличные деньги из матраса к этой сумме отношения не имели). По тем временам это был капитал, который мог обеспечить всей семье беспроблемную жизнь в ближайшем будущем. Но у Наполеоне были и свои виды на свалившиеся на них деньги (к большому огорчению мамы, которая ужасно боялась, что больше их не увидит).

Как и можно было ожидать, выборы корсиканских депутатов в Законодательное собрание прошли под полную диктовку паолистов. У Жозефа не было шансов, его даже к баллотировке не допустили. В качестве некой компенсации – стал членом Директории в Корте. Из шести делегатов сознательная уступка была сделана только для Бартоломео Арена (я не понял, почему, но разобраться во внутренних клановых раскладах корсиканцев дано только им; возможно, таким образом были урегулированы некие старые долги). Все остальные были паолистами, особенно поразила Наполеоне кандидатура некого Леонетти, про которого было известно только одно – он был племянником Паоли. И этого хватило, последний вообще не обращал внимания на общественное мнение.

Власть последнего казалось пока незыблемой, но на самом деле ситуация начала меняться. Количество недовольных происходящим на острове непрерывно росло. Далеко не все разделяли его позицию по предоставлению независимости корсиканской церкви от Рима (а куда ему было деваться от выполнения всех антицерковных указов и декретов парижского Учредительного собрания?) Но Корсика в этом отношении была гораздо более консервативна, чем Франция.

Благочестивое население Бастии, подстрекаемое монахами и некоторыми священниками, восстало против этого, что заставило Паоли принять строгие меры против бунтовщиков. Шесть тысяч национальных гвардейцев порядок навели жестко и потом еще на месяц были оставлены в городе «на прокорм за счет его граждан». Все зачинщики были арестованы и, главное, от жителей потребовали под страхом смерти сдать оружие. В итоге Бастию Паоли потерял, а столицу перенес в Корте.

К тому же введение новой сентябрьской конституции и поспешное преобразование всех органов власти вызвало на острове такой же хаос, как на континенте. Почти все французские чиновники, не успевшие сделать это раньше и опасающиеся неконтролируемого развития событий, уехали. Их места тут же расхватали родственники и любимцы Паоли. Анархия наступала неотвратимо, все хотели руководить и повелевать, а подчиняться – никто.

Неожиданно для себя непримиримого врага генерал получил в лице только что выбранного Бартоломео Арены, я не понял, чем это было вызвано, но последний начал ему вредить из Парижа, причем всеми возможными способами. Реакция паолистов была жесткой: дом семьи Арена на Корсике сожгли, а имения опустошили. Время дискуссий и политических споров закончилось. Размежевание между сторонниками и противниками Паоли уже началось, и жесткое.

Вот такую ситуацию наблюдал Наполеоне, пока обживался на родине. Временный губернатор острова, де Росси, назначенный из центра вместо Баррена, выполнил свое обещание (по другому его действия мне расценить трудно) и обратился к военному министру Нарбонну за разрешением назначить Наполеоне своим личным адъютантом, чтобы впоследствии задействовать его в одном из добровольческих батальонов. Тот разрешил (ответив, что закон, принятый Национальным собранием 12 августа 1791 г., не исключает такой возможности). И копия соответствующего приказа была отправлена в Валанс, а де Росси в феврале продублировал ее лично полковнику Кампаньолю (с некоторым запозданием, связанным с транспортными сложностями почтовой связи острова с континентом).

Исключение из полка и объявление поручика Буонапарте дезертиром (по причине невозврата в срок из отпуска и необоснованного отсутствия на смотре 1 января) перестало ему грозить (но, как скоро выяснится, временно). Новая угроза, как всегда, возникла неожиданно: 28 декабря Национальное собрание приняло новое постановление: все офицеры армии, куда бы они ни были прикомандированы, должны вернуться в свои части не позже 1 апреля 1792 г. И не только принято, но вскоре и утверждено. И опять у Наполеоне возникла дилемма: старое разрешение было действительно только до 1 апреля, а де Росси больше ничего не мог сделать.