Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

И отвечал на вопросы – почему такой хилый бюджет на жилье мне выделен и вообще – сколько мне платят, раз я так вынужден экономить на всем? А когда они это узнали, были откровенно поражены моей способностью выживать на 500 франков (примерно 100 долларов) в месяц (такая у нас была стипендия). Сразу налили второй бокал и уже пошел разговор об особенностях местной жизни, и я услышал первую «корсиканскую» историю. Начиналась она так: «Нормальный корсиканец в Марселе, увидев на тротуаре банкноту в 100 франков, даже не наклонится за ней». И, помолчав для эффекта, добавили: «А знаешь, почему? Совсем не потому, что нам деньги не нужны, конечно, нужны. Но они к нам сами приходят. Подбирать – западло, да и вообще, ребра у нас расположены не поперек, а вдоль тела, и кланяться не позволяют принципиально».

Я выразил искреннее удивление такому строению корсиканского мужского тела и своеобразным методам добычи денег, когда они приходят сами (о которых мне расплывчато сообщали, показывая мимикой и руками всякие жесты, типа прицеливания или вообще поливания окружающего пространства из автомата). А когда похвалил вино, естественно, корсиканское, атмосфера стала совсем доброжелательная. К шуточной просьбе – как-нибудь прихватить с собой и меня в то место, куда деньги сами приходят, отнеслись очень серьезно. Но отказали сразу – не подхожу, нужны только свои.

В общем, неплохо посидели. Дело было в том, что в этот вечер я возвращался с отмечания какого-то советского добровольно-принудительного праздника в консульстве, на котором, пользуясь редкой возможностью и бутербродами с икрой, наелся и прилично заправился очень неплохим виски.

Поэтому уходил достаточно нетрезвым. Когда меня взяли при попытке открыть дверь ключом, который не слушался, протрезвел в момент. Подумал – ну вот и местная КГБ (DGSI) до меня добралась, не зря, значит, так много в Москве ей пугали. А когда понял, что это принципиально другая организация, – расслабился, и эффект от наложения красного на виски начал сказываться. Разговорная скованность прошла и язык развязался, как-то объяснялся и даже шутил. По-видимому, вел себя достаточно расковано, зажатости и страха точно не было. Может быть, этим и понравился, причем настолько, что к концу беседы получил приглашение заглядывать (даже не один) время от времени в соседний бар, выпить стаканчик пастиса (естественно, за счет великодушного гостеприимства хозяев квартала). По дороге домой еще успел подумать: «Забудут ведь завтра о своем обещании. А жаль». Я отношусь к тому очень редкому типу русских, которым пастис нравится.

Что такое местная «маньяна», я уже узнал, пообщавшись с любезными дамами из принимающей организации, которые до получения сувениров и пальцем не хотели шевельнуть, но вежливо обещали все решить «завтра».

Но оказывается – не забыли. На следующий день около полудня позвонили в дверь двое и дошли со мной до бара, где я был представлен и выпил с ними и хозяином за знакомство по стаканчику (что было очень кстати после вчерашнего). Вот с тех пор таким знакомством иногда и пользовался, стараясь палку не перегибать. Заглядывал, когда, проходя мимо, получал приглашение, чтобы медленно со смаком выцедить стаканчик белой мутной холодной жидкости, очень смахивающей по вкусу на микстуру пертуссина, послушать новости криминальной среды (мильё) Марселя (похоже было, что больше посетителей бара ничего не интересовало и не волновало).

Как правило, кто-то из завсегдатаев показывался в дверях и гостеприимно махал рукой – заходи. Я их совсем не различал, хотя было такое ощущение, что состав присутствующих почти не изменяется. Память на лица у меня плохая, хорошо запомнил только бармена (он же был и хозяином). Долго там не задерживался, все-таки совсем инородным элементом в их среде себя ощущал. Да и они на меня мало внимания обращали, разговаривали о чем-то своем, мало для меня понятном. А когда переходили с марсельского арго на корсиканский, то непонятном совсем (бармен иногда лично для меня коротко комментировал основные вчерашние события на приемлемом французском).

Вот однажды, исключительно сдуру, я у него и спросил:

– Энзо, а ваш язык – это действительно диалект итальянского? Их в нем сколько?

Он мрачно на меня посмотрел и ответил:

– Вот ты об этом у итальяшек и спрашивай. Сколько у них там этих – на букву «д». А я откуда знаю? Наш – это чисто конкретно корсиканский язык.

Мне бы вовремя угомониться, но я продолжил:

– Но вы же итальянский понимаете?

Ответ был категоричен:

– Мы и французский понимаем, и что дальше? Игор, запомни навсегда – корсиканский, это только наш отдельный язык. Понял?

– Да, теперь понял.

– Это хорошо, тогда я буду рад тебя и дальше тут видеть и стаканчиком всегда угостить! Но если ты продолжишь всякие глупости повторять и мне мозги трахать этим словом на букву «д», тебя тут больше не примут! И заметь, я буду в своем праве, и меня поймут те, кому надо. И поддержат!

И он важно поднял кверху указательный палец. И все закивали.