Два выстрела во втором антракте

Там он сел за покрытый клеенкой стол, гостю указал место напротив и, когда тот сел, уставился на него — ждал, что скажет.

— Меня зовут Ваня Полушкин, — сказал Ваня. — Петр Сидорович меня послал, сказал, что я смогу вам помочь. Что вы знаете, как меня использовать. Мои способности. Я ведь правильно попал? Ведь вы Всеволод Романов?

— Сразу видно, что ты в организации без году неделя, — сказал хозяин.

— Почему вы так решили? — несколько обиженно спросил Ваня.

— А потому. Пока не узнал, с кем дело имеешь, нельзя ни себя называть, ни тем более других. А вдруг я вовсе не Романов? Вдруг я его сосед? Или, еще хуже, агент, что в засаде сидит?

— От агента вопрос не поможет, — заметил Ваня. — Что ему мешает сказать, что он и есть тот самый Романов? Ничто. Тут не вопрос важен, тут, как я понимаю, важно человека узнать, по описанию. А я вас узнал. Петр Сидорович вас очень подробно описал, и все сходится. Так что имя я просто так спросил, чтобы разговор начать. А кроме того, мне описание и не нужно. Я и так чувствую, что за человек передо мной.

— Да, Петр писал о твоих необычайных способностях, — кивнул хозяин, продолжая внимательно разглядывать гостя из-под насупленных бровей. — Что ж, давай проверим. Значит, ты говоришь, чувствуешь, что за человек супротив тебя сидит. А скажи, друг Ваня, о чем я сейчас думаю?

— Нет, тут вы неправильно поняли, — покачал головой Полушкин. — О чем вы думаете, я сказать не могу. Я могу угадать, что человек чувствует, чего боится, что скрывает.

— Это почему так? — удивился Романов. — Что думает — не можешь, а чего боится — можешь?

— Я и сам толком не знаю, — признался Ваня. — Думаю, это потому, что думает человек сразу о многом, мысли одна другую перебивают. А боится обычно чего-то одного. И скрывает тоже одно. Вот я могу сказать, что вы, в общем, ничего не боитесь. За жену тревожитесь, но не сильно. А скрываете мысли о какой-то Лизе, она с вами на заводе работает…

— Смотри-ка, и верно! — удивился хозяин. Теперь он смотрел на Ваню иначе — с интересом и в то же время с некоторым опасением. — Выходит, ты и правда к другим в голову можешь залезть! Насчет Лизы ты угадал. Настя моя, понимаешь, на сносях, шестой месяц уже, и мужские ласки вовсе не выносит. А природа свое требует… Да к тому же эта верность супружеская — сплошной буржуазный пережиток, как и вся семья. При социализме семьи, скорей всего, вовсе не будет, а будет свободная любовь.

— А дети как же? — поинтересовался Ваня. — Кто о них заботиться будет?

— Коммуна, конечно, — убежденно сказал Романов. — Пролетарское государство обо всех позаботится. Ну, да ладно, о будущем. Нам наши дела решить надо. Петр очень правильно сделал, что тебя сюда прислал. Ты просто не представляешь, до чего нам такой человек нужен!

— У вас провалы? — догадался Ваня.

— Да еще какие! У нас в Питере знаешь какая организация была? Самая на всю Россию крупнейшая! До ста человек доходило только активных членов, да еще две сотни сочувствующих. И понятно почему — Путиловский завод рядом, настоящая кузница революционных кадров. Ведь мы, эсеры-максималисты, в отличие от старых эсеров, не на крестьянство рассчитываем, а на рабочую массу. Вот она к нам и шла. А теперь и десятка человек в организации не осталось. Конечно, виной всему реакция, общий спад революции. Но были еще люди, готовые работать даже в этих условиях. И вот их, самых надежных, самых крепких, за последние полгода всех пересажали. Значит, где-то у нас предатель завелся. Надо его разоблачить. Возьмешься?

— Я попробую, — пообещал Ваня. — Но для этого мне нужно со всеми познакомиться.

— Это я сделаю, — заверил хозяин. — Тем более что народу не так много осталось — я же говорю, десятка не наберется. Надо скорей этого Иуду найти, пока он до остальных не добрался. Главное, я за Настю беспокоюсь — она во время революции в нескольких громких делах участвовала, так что теперь, если жандармы до нее доберутся, вполне могут пожизненную каторгу присудить. И что тогда с ребенком будет? Так что помощь нашей организации будет твоим первым делом.

— А второе какое? — спросил Полушкин. — Мне Петр Сидорович говорил, что меня за границу пошлют, там предателей искать… Это мне было бы интересно — я за границей еще нигде не был…

— За границу? Да, там предателей тоже хватает, — кивнул Романов. — Только видишь ли, Ваня, какое дело… Там у нас все еще хуже обстоит, чем здесь. От партии мало что осталось. У эсеров — да, у них организация сохранилась. Но мне что-то неохота им помогать. Нет, у меня для тебя другая задача имеется. Я тут, понимаешь, с эсдеками сблизился. У них, в отличие от нас, народ сохранился и работа идет. Газету издают, «Правда» называется. Не слышал?

— Да, что-то слышал, — кивнул Ваня. — Разок кто-то говорил…