Двадцать минут на Манхэттене

Оба магазина сейчас изменили свое оригинальное расположение и конфигурацию. «Джефферсон Маркет» переехал на другую сторону улицы в более просторное, но более заурядное помещение, вместо приказчиков в фартуках там сейчас обычные стойки с кассовыми аппаратами. Возможно, конечно, что традиция просто не устояла, время подобных лавок с приказчиками подошло к концу, и любая попытка воспроизвести их оказалась бы просто Диснейлендом. Атмосфера здесь все еще сердечная, и отдел готовой еды приятно расширился, более полно отражая новейшие тенденции потребления. «Бальдуччис» полностью исчез с лица Шестой авеню. Матриарх и патриарх скончались, и дело было продано иногороднему предпринимателю, который надеялся сделать из магазина национальный бренд.[116] Реинкарнация магазина возникла на Четырнадцатой улице, но это была лишь бледная тень прежнего, да и та недавно закрылась. На месте былого «Бальдуччис» возник другой «качественный» гастроном – «Читарелла», полномасштабное вторжение (с несколькими точками по всему городу) приметного рыбного магазина с Верхнего Вест-Сайда. Качество вполне на уровне, рыба превосходна, но раскладка товара стала слишком рациональной, стеллажи – слишком длинными, чувство личной сопричастности ушло, а с ним пропала и аура.

Но авеню по-прежнему противится смертельной умеренности и аккуратности. Остатки безалаберности на нашем отрезке Шестой обеспечиваются присутствием нескольких чрезвычайно колоритных «аборигенов», выступающих в качестве действенных стражей на пути излишней приглаженности или слишком глобализованной похожести. Первый – это растянувшийся на два блока ряд уличных книжных торговцев, в основном черных бомжей, предлагающих подержанные журналы и книги с выстроенных в линию раскладных столиков. Их право на осуществление подобной торговли без получения лицензии закреплено в местном законе № 33, принятом городским советом в 1982 году. В этом законе со ссылкой на свободу слова оговаривается специальное исключение для уличных торговцев написанными материалами – но со знаменитой оговоркой о «подобающем времени, месте и обстоятельствах».

Тем не менее в 1993 году был принят местный закон № 45. Это произошло после интенсивного лоббирования со стороны ряда администраций РРБ и под влиянием полиции, чье внимание все больше сосредотачивается на преступлениях, сказывающихся на «качестве жизни», – на мелких нарушителях, которое распивают алкоголь или мочатся на улице, слишком громко включают магнитолы, разрисовывают стены граффити и т. д. Эти, казалось бы, незначительные проступки, согласно знаменитой «теории разбитых окон», сформулированной в 1982 году Джеймсом Уилсоном и Джорджем Келлингом, служат «пограничными» преступлениями, которые, если остаются безнаказанными, влекут за собой более серьезные правонарушения. Чтобы внушить столь желаемое чувство порядка, местный закон № 45 регулировал местоположение и количество книгопродавцев, установил обязательное минимальное расстояние до входов в здания и на станции метро, до перекрестков и автобусных остановок, полностью устранив их с улиц, на которых запрещены другие виды торговли – едой, сувенирами и одеждой. Законодательство также обязывало книгопродавцев располагаться так, чтобы не касаться зданий ни столиками, ни чем-нибудь из своей продукции, а также оставлять прохожим на тротуарах как минимум 12-футовый проход. В Виллидж введение этого правила немедленно уполовинило пространство, на котором могли размещаться продавцы книг и журналов, – та же история, что разыгрывается сейчас в Сохо с уличными художниками.

В своей превосходной книге 1999 года под названием «Тротуар» (Sidewalk) Митчелл Дайниер как этнограф исследует тех самых продавцов с Шестой авеню и описывает, как введение закона № 45 породило конфликт среди них из-за сократившегося количества дозволенных мест (и их неравного качества). Прежняя, неформальная система саморегулирующегося распределения пространства с ее долгосрочными правилами постоянных точек оказалась разрушена. Вместо нее образовалась система «держащих» – людей, которые занимали то или иное место всю ночь, а наутро взимали с продавцов плату, чтобы пустить их. Полиции без конца приходилось приезжать разбираться с этими спорами, которые часто становились весьма яростными. Сама полиция, со своей стороны, установила четкие границы, порой – напыляя из баллончика линии на тротуаре и часто конфискуя товар, оказавшийся за этими линиями. Хотя местный РРБ, возникший уже после принятия закона № 45, тоже внес свою лепту в ущемление торговцев своими бригадами уборщиков, а также высаженными деревьями и уличной фурнитурой, отъедающими пространство тротуаров, ситуация в целом стабилизировалась, и на территории преобладает сложившийся костяк торговцев.