Двадцать один год (СИ)

- Ах, Дамблдор, старый хулиган, - засмеялась мадам Малкин. - Умеет же создавать людям трудности. Да, моя прелесть, вы едва успели: бальные платья почти все раскупили. Правда, осталось одно, и мне кажется, это именно то, что вам нужно…

Платье светлого мятного оттенка, с пышной юбкой до щиколотки действительно казалось “именно тем, что нужно”. И по цене подходило вполне, правда, Лили сильно подозревала, что пару галлеонов Люси прибавила из собственного кармана.

В тот день ей еще запомнилось, как из цветочной лавки рядом с магазином мадам Малкин вышел с букетом в руках молодой человек, в котором они с Марлин узнали Джона Грина. Букет, по их представлениям, мог предназначаться только Мэрион Риверс: Джон выпустился, но продолжал переписываться с девушкой, и неудивительно, если он назначил ей свидание в Хогсмиде.

- Вот счастливица-то, - хихикнула Марлин. - Никогда бы не подумала, что ей тоже будут дарить розы.

Лили промолчала. В Мэрион она видела косвенную виновницу того, что Джеймс остался с Пенни, и потому напоминание о счастье Риверс подействовало неприятно.

А неделей позже стало ясно, что завидовали девушки зря. В “Ежедневном пророке” появилась заметка о дате, на которую назначена помолвка Джона Грина с Батшебой Фергюссон.

За хаффлпаффским столом Пенни-Черри зачитала заметку вслух и спросила Мэрион, рада ли та за друга. Та спокойно ответила, что рада весьма, но после завтрака долго рыдала в туалете, на подоконнике. Там её и утешавшую её Алису и застала Лили.

Мэрион уронила на пол очки, закусила стиснутые пальцы, но взрывы плача так сотрясали худенькие плечи. Алиса, обнимая её, шептала:

- Тише. Так бывает, он разлюбил. Надо смириться, что же еще делать.

Риверс замотала головой.

- Он писал, что ждет меня… Только и ждет, когда я закончу Хогвартс…Как же так, зачем было обманывать…

- Может, он и не обманывал. Он в самом деле надеялся, что вы поженитесь, но ему вдруг понадобились деньги, и негде было их достать… мало ли, на что - может, мать заболела.

- Никакая мать у него не болела, - Лили больше не могла слушать утешительно-слащавый бред. - Грин еще в Хогвартсе бегал за этой Фергюссон, все упрашивал, чтобы на его протащила в Клуб слизней. А она ему однажды посоветовала научиться ухаживать за девушками. Потренироваться на ком-нибудь, кто его не оттолкнет. На самой некрасивой.

Алиса беззвучно ахнула. Мэрион подняла обезображенное слезами лицо, посмотрела на Лили остро-больными глазами, подняла очки, деловито умылась и молча вышла. Алиса продолжала в ступоре глядеть на Лили.

- Зачем ты… - выдавила она наконец. - Зачем ты ей это сказала?

Лили пожала плечами.

- Пусть знает правду. Разве лучше, чтобы она обманывала себя?

- Она может перестать верить в то, что достойна любви. Как ты не понимаешь.

- А может, так и лучше? - Лили криво усмехнулась, сама не понимая, что за холодная черная злоба застилает душу. - Стоит ли ей верить в это?

- По-твоему, таких не стоит любить? - спросила Алиса очень тихо.

- Дело не в том, стоит или нет, - Лили сжала пальцами локти: её начинало слегка трясти. - Дело в том, что если бы она не выгнала Черрингтон из спальни, та не явилась бы к Джеймсу, и они…

- Так это месть? - голос Алисы стал спокоен и прохладен.

Лили привалилась к стене, едва сдерживая себя: ей хотелось наброситься на Брокльхерст с кулаками. Алиса в упор глядела большими светлыми глазами. Ярость схлынула, и зареванную Риверс, у которой с этого дня изрядно прибавиться комплексов, уже стало жаль, и за собственный поступок неловко. Но не бежать же извиняться перед этой солдафонкой.

До бала оставалось все меньше времени. Покупка платья окончательно примирила Лили с перспективой праздника, более того, исподволь девушку затянула общая суета. Вместе с остальными она обсуждала прически, смеялась над чужими кавалерами и неудачными попытками приглашений.

Марлин, ясное дело, шла с Сириусом, Алиса - с Фрэнком, а вот Мери пригласила Питера Петтигрю. Да, именно так. Потом она объясняла подружкам:

- Его все равно никто не позовет. Меня тоже вряд ли, боятся меня. И что мы будем стену подпирать, как два дурака?

- Пит, поди, рад, - ухмыльнулась Марлин. Питер, однако, особенной радостью не светился. Очевидно, Мери объяснила ему ,почему приглашает, примерно в тех же выражениях, что и подругам.

Успели они посмеяться и над конфузом, случившимся с пятикурсниками. Традиционно бал открывали лучшие из старших учеников. На пятом курсе первым по успеваемости был Барти Крауч-младший. Позвал он неожиданно для многих унылую Линнет Фоули, однако девица ему отказала: её к тому времени успел позвать Оливер Монтегю. Их в последнее время довольно часто видели вместе. С досады Барти вовсе отказался от участия в танцах, и теперь бал вместо него должен был открывать Регулус Блэк.

- Если его подстилка сделает высокую прическу, он окажется ниже её, - ехидничала Марлин, сидя в гостиной на коленях у Сириуса. - Какой позор для Блэков! Что скажет твоя матушка?

- Будет растягивать братца на дыбе или найдет ему невесту-карлика, - хохотал тот.